Джихад терроризму

По мнению аналитиков, тому есть несколько причин. Во-первых, потенциал терроризма с религиозным лицом в центральноазиатских странах довольно высок. Это связано и с проблемами в социально-экономической сфере, и с разладом духовной культуры населения. Во-вторых, в мире много исламских организаций, которые издают фетвы, имеющие большие политические и военные последствия. К примеру, в самом начале чеченской войны были выпущены фетвы в поддержку повстанцев. Но позже, когда реально выяснилось, что к чему, появились фетвы прямо противоположные. Однако выпущенные первоначально уже успели сделать свое дело. Это говорит о том, что и грамотные улемы могут ошибаться. Но такие ошибки, как правило, дорого обходятся. В-третьих, эксперты отметили, что многие крупные мировые державы в целях отстаивания своих геополитических претензий и национальных интересов используют религию сознательно, и у них для этого наработаны четкие схемы. Мы же все время реагируем на последствия, тогда как нужно играть на опережение. И здесь большая роль отводится экспертному сообществу. – Это читаемые схемы, – говорит доктор философских наук, профессор Анатолий Косиченко. – Такое происходит в мире не впервые. Другое дело, что на каждом этапе перехода от уровня к уровню созидательные силы вполне способны все это разломать. Есть богословы и обществоведы, которые говорят, что ислам изначально политизирован и что такова его сущность. Отчасти это так, подобное слияние в мире происходило, и отрицать историю было бы неверным. Но это вовсе не очевидно: можно акцентировать внимание на одних моментах, а можно – на других. По мнению ученого, чтобы противостоять подобным проявлениям, необходимо выбрать создание в обществе нетерпимости к ним, воспитание людей в духе патриотизма и гуманизма, что не отрицает и правильное религиозное воспитание. Следует отсекать новые религиозные течения, в особенности экстремистски настроенные. С другой стороны, если террористы прибегают к исламской риторике, пусть даже к ложной, то с этим должны бороться не только исламские богословы, но и православные, и католики. И не ждать, когда экстремизм придет в их конфессии. – Я всегда поддерживал деятельность Духовного управления мусульман Казахстана (ДУМК), которое проводит большую разъяснительную работу, – продолжил профессор. – Но в данном контексте хотел бы сказать, что появление этих проявлений является недостатком в работе ДУМК. Почему салафиты в Казахстане стали иметь такой резонанс? Почему их идеи глубоко проникают в сердца мусульман? Почему террористы аргументируют свои действия исламом, хотя не имеют на это никакого права? Недостаточная работа в этом направлении и выливается в такие проявления. Это происходит потому, что не доказана догматическая несостоятельность исламского терроризма. И экстремисты этим пользуются. Тут может быть много предположений. Возможно, здесь играет роль недостаточно активная гражданская позиция имамов, которая не доминирует в дискуссионном пространстве, и противники перехватывают инициативу. При этом все понимают, что идея создания на территории Центральной Азии исламского халифата сама по себе абстракт-на. Но для ее инициаторов это и не важно. Главное для них – позиционировать себя в политическом пространстве и расширять в нем присутствие агрессивного ислама. Конечно, тем террористам, которые уже твердо стоят на этой почве, противостоять идеями бесполезно. Но прежде чем идти на теракт, они проходят длительный период подготовки вхождения в логику необходимости теракта. Вот здесь широкое поле деятельности для нашего ханафитского мазхаба. – Думаю, не стоит это ставить в вину ДУМК, – возразил представитель исламского духовенства Ерсин Амир. – Имамы проводят свою работу со всеми истинно верующими. Но что мы сможем сделать с человеком, который не слушает имама? Который изначально получил свои ложные знания где-то в другом месте, а в мечеть приходит лишь для того, чтобы совершить намаз, и уходит из нее одержимым своими идеями.

Свое мнение выразил и представитель православной церкви епископ Каскеленский Геннадий. – Экстремизм – это прежде всего вызов обществу, – говорит он. – Из истории мы знаем, что в XVII веке в России было массовое самосожжение старообрядцев. Но

Петр I сломал эти стереотипы, сумев мобилизовать общество. Вызовы, стоящие перед нами сегодня, тоже должны мобилизовать наше общество, представителей традиционных религий и общественности. – Что нужно делать гражданам в сложившейся ситуации?– Прежде всего, не нужно сеять панику. Месяц назад в Караганде я сам столкнулся с циркуляцией панических слухов. Там люди наперебой говорили о каких-то жертвоприношениях, рассказывая друг другу страшные вещи. Все это ерунда. Мы вступаем в стадию борьбы и должны мобилизоваться. Не паниковать, а системно и серьезно работать.– Возможен ли у нас экстремизм по российскому сценарию?– В Казахстане и России ситуация разная. Казахстан в этом смысле гораздо более в выгодном положении. 20 лет независимости не прошли даром, за это время наше общество достигло многого. Да, есть некоторые недоработки в религиозной политике государства. Многие говорят, что было зарегистрировано множество самых разных религиозных организаций сомнительного толка и сект. Но, слава Богу, принят новый закон о религии. Самое главное – создана атмосфера нетерпимости к проявлениям религиозного экстремизма. Могу привести пример. Когда я совершал богослужение в Бурундае, в храме собралось очень много народа. В конце службы настоятель принес мне листочки с фотографиями террористов. Мы раздали их людям, и террористов нашли уже через несколько часов. А на Северном Кавказе ситуация бывает противоположной. В некоторых селах местное население помогает экстремистам, противодействуя власти.

Айдар ЕРМЕКОВ, Алматы