Искусствовед Валерия Ибраева: Нас теперь называют «Труси райот»

Отойдя от воскресных событий, искусствовед Валерия Ибраева, обвиненная в хулиганстве, после перформанса на Новой площади, рассказала  журналисту Zakon.kz о чем разговаривала в суде с полицейским, о предназначении художников и внутренней свободе.    Ваш перфоманс -  смелый поступок. Вы представитель профессии, слабо связанной с политической и экономической ситуацией, а учитывая ваш возраст, от вас такой экстравагантности не ожидаешь.  - Ну, это вы просто со мной плохо знакомы! (смеется) Возраста же я стараюсь не чувствовать. Если художник не отражает свое время, то он, собственно говоря, не художник, потому что он для этого и существует. Художник это тот человек, который символическим, метафорическим образом реагирует на события современности. Даже жанры натюрморт и портрет менялись со временем. Это наоборот профессия очень близкая к общественной жизни любой страны. Вспомнить хотя бы того же Павленского или вот нас теперь называют «Труси райот». Я с вами не соглашусь, что это не далекая от политики и экономики сфера деятельности. Вообще я считаю, что невозможно сделать реформы в одной области, в политике или в экономике, и не делать их в другой. Это единый девятый вал. Единый вал, до девятого мы еще не дошли. Мне кажется, что людей искусства зря считают такими людьми, витающими в облаках.  То есть вы по профессии обязаны реагировать на происходящее?  - В принципе, конечно, существует куча людей, которые описывают картинки, что «юрта стоит справа, а баран слева», мне это, честно скажу, не интересно. Я лет двадцать этим не занимаюсь.  Вы как человек искусства, не смогли промолчать?  - Как гражданин, скорее.  Кто-то ваш посыл понял, а кто-то не понял. Кто-то оценил юмор, а кто-то обвинил. Наверняка, многие вашу позицию поддерживают и разделяют ваши взгляды. Но стоит ли говорить, что немногие из этого числа пошли бы на такое. Вы сами говорили, что многие боялись.  - Ребята меня спрашивали, мне говорили – «а может быть, вы не пойдете?». Но я просто чувствовала, что я должна сходить. Я даже не знала, что так получится. Ну, в общем-то я и не ожидала, что меня под белы руки то уведут. Потому что я даже хотела поехать на площадь в метро с трусами на голове. В принципе, для художников это не самое экстравагантное, если вы, например, знакомы с акцией Павленского на Красной площади. Поэтому у нас это  такие семечки.  Но у нас «Павленских» не было.  - Ну почему же. У нас в поле искусства существуют достаточно сильные вещи, которые не выставляют и их собственно просто невозможно выставить. У нас, например, есть Канат Ибрагимов. Так что такие примеры существуют. Я не считаю, что мы отсталая страна в художественном смысле. Да и в экономическом. Только вот как-то встряхнуться нам нужно.  Как вы оцениваете уровень духовной свободы казахстанцев? - Он более высок, чем уровень физической.  Но почему-то на митинги раньше особо не выходили, после той же девальвации 2009 года.  - Ну, понятно, что мы все боимся. Я дивлюсь на молодых людей, которые, в общем-то, не жили при советском союзе, славном своими репрессиями. Чего они сейчас боятся? Если прочесть нашу конституцию, то им нечего бояться. Только окурки и жвачки на улицах нельзя бросать, а все остальное можно. Но на самом деле конечно страшно. Когда я шла на площадь, у дороги стояло четыре автобуса и груда легковушек. Ты понимаешь, что вас здесь не ждали. А почему это так? В принципе, ведь это не страшно, когда несколько людей выйдут и скажут, что они чем-то недовольны. Я долго жила в Берлине. Например, там когда проезжаешь мимо Бранденбургских ворот видишь каждый раз, что там стоит какая-то группа людей с протестами и ведь никто их там не арестовывает. Кто-то присоединяется, кто-то проходит мимо, но это нормально.  Это нормальное существование, потому что всегда кто-то чем-то недоволен. Это надо выплеснуть, зачем держать это в себе? Это ведь гораздо опаснее.  Что, по вашему мнению, волнует сегодняшнее общество? И волнует ли вообще что-то? Ведь на те же митинги вышли всего десятки?  - Есть такие статистические данные, что к экспериментам склонны примерно 5 процентов населения. Ну, вот эти пять процентов, видимо, и вышли в воскресенье  и в субботу. Меня волнует только один вопрос: украинцы у нас такие творческие, склонные к эксперименту люди?  Искусство часто носит протестный характер. Есть ли протест в казахстанском искусстве?  - Открытый протест - это не задача художника. Задача художника - это создать очень яркий образ. Акция Павленского - это не протестная акция, это очень  яркий образ – голый человек на Красной площади среди ментов. Это не плакат, это не призыв ни к чему. Это очень яркий образ, который впечатался многим в голову. Конечно, шуток и прибауток по этому поводу было много, но это и хорошо, потому что искусство «справа юрта, слева баран» - никакое. Оно просто плохое. Искусство  думает и осмысляет реалии современной жизни. Например, был такой художник Гойя. У него есть натюрморт «Куски мяса». Казалось бы, что протестного может быть в этом куске? Но тут просто нужно знать, что в это время была интервенция французов в Испанию и была очень жестокая война. Назвать натюрморт протестным нельзя – это не плакат, но он отражает свое время и ситуацию в стране. Ведь война это мясо.   В Казахстане есть представители искусства такого формата?  - У нас есть очень много хороших художников, которые делают вещи о ситуации, о том, как мы живем, но к сожалению им негде выставляться. В 96 году в Алматы было 20 галерей художественных, а сейчас 1-2. Где им выставляться? У нас нет площадок. У нас нет газеты, которая бы о них писала. Посмотреть казахстанских художников в Казахстане невозможно. Они все выставляются зарубежом: в Германии, Италии, США, Австралии.   Получается его нет «де юре»?  - Да нет. Оно есть и физически и юридически, его нет в культурном пространстве  Казахстане.  А какое искусство нужно богатым казахстанцам?  - Наши новые буржуа - их идеал это буржуа конца XIX века. Им обязательно нужны львы по бокам, золотая плитка в ванной. Они имитируют стиль жизни французских буржуа второй трети XIX века. Собственно они и живопись покупают такого плана. Им обязательно нужна толстая золотая рама, чтобы краски много было. Заказывают свои портреты. Это их идеал. Как правильно сказал наш президент «Из грязи в князи». Они все потомки великих товарищей, они сочиняют себе родословную. Пишут их портреты и вместе со своими вешают на стены. Мы имитируем Европу. Как в архитектуре, как в культурном строительстве, так и в домашнем быту нуворишей наших.  Несколько вопросов о вчерашних событиях. Вас признали хулиганкой.  - Да, я мелкая хулиганка. Меня обвинили в мелком хулиганстве.  Вы с приговором согласны?  - Нет, конечно.  Но штраф выплатили?  - Нет еще.  А собираетесь?  - Пока не знаю.  Это зависит от моих подельников (теперь я это говорю не с иронией). Деньги то нам сразу дали. Мы вышли, а художники, журналисты и правозащитники, которые нас ждали, сразу же собрали деньги. Проблема не в деньгах, а проблема в принципе. Сами понимаете, что судиться – морока жуткая. Но Жана Байтелова собирается опротестовывать, может быть, мы к ней присоединимся. Получается ведь, что если вы выплатите штраф, вы вину свою признаете, признаете, что вы мелкая хулиганка.  - В общем-то, наверное, да. Но с другой стороны ведь из страны не выпустят, если не выплатишь. А если возникнет какое-то интересное предложение устроить выставку или принять участие в конференции? У нас судов стоит бояться больше, чем РОВД. Потому что мелкое хулиганство может превратиться в крупное, а может и в убийство. (смеется)  Справка. Валерия Ибраева родилась в 1955, закончила Академию художеств в Ленинграде, работала в издательстве Онер. С 1998 по 2009 годы Валерия являлась директором Центра современного искусства Сороса-Алматы. Автор многочисленных статей и книг по современному искусству Средней Азии и Казахстана. 



Источник: ИА «Zakon.kz»