Касым-Жомарт Токаев: Казахстан оживил ОБСЕ

Нам известны высокие оценки европейских партнеров Казахстана, и я уверен, они вновь прозвучали от ваших коллег-парламентариев в ходе прошедшего форума в Вене. И все-таки, думаю, вы со мной согласитесь, что Казахстан так активно и инициативно работал на посту председателя не для того, чтобы удовлетворить свое честолюбие. Наша страна действительно стремится внести живое дыхание в работу организации, которая утратила былой статус. В связи с этим какой вы видите судьбу ряда крупных инициатив, выдвинутых Казахстаном в 2010 году? Ведь Литва, как сменивший нас председатель, насколько я знаю, планирует вести себя на этом посту довольно умеренно…

– Можно со всей определенностью говорить, что Казахстан значительно оживил и активизировал ОБСЕ. Это видно даже по внешним признакам – в выступлениях участников зимней сессии Парламентской ассамблеи часто звучали ссылки на казахстанское председательство, Астанинский саммит и принятую на нем декларацию. В стадии активной проработки находятся наши инициативы о повышении статуса и роли ОБСЕ, ее основных институтов.

Главная из наших инициатив, с которой выступил президент Нурсултан Назарбаев, – укрепление нового измерения ОБСЕ, так называемого евразийского аспекта, уже работает. На период председательства Казахстана в ОБСЕ выпали трагические события в Кыргызстане, глава нашего государства сыграл решающую роль в том, чтобы помочь кыргызскому народу выйти из политического кризиса. Об этом очень хорошо знают в ОБСЕ. Много предложений на зимней сессии прозвучало относительно усиления активности организации в миротворчестве на Ближнем Востоке, недопущении там новых кровопролитий. Несколько ближневосточных стран являются партнерами ОБСЕ, что предопределило повышенное внимание организации к этому региону.

Не думаю, что ОБСЕ должна замахиваться на роль мирового арбитра, но потенциал у нее огромный, а географический формат – уникальный: от Владивостока до Ванкувера. Казахстан вступил в ОБСЕ только в 1992 году, а спустя лишь 18 лет возглавил ее. Случай в мировой практике беспрецедентный, поскольку речь идет о центральноазиатской стране. Президент Н. Назарбаев превратил Казахстан в успешное государство с рыночной экономикой и развивающейся демократией, и это стало решающим фактором получения председательства в ОБСЕ и проведения саммита в Астане.

Продвижение инициатив остается предметом особого внимания не только наших политиков, парламентариев и дипломатов, участвующих в работе ОБСЕ, но и наших партнеров, которых у Казахстана – одного из самых активных членов организации – достаточно много.

Что же касается литовского председательства, то Действующему председателю – министру иностранных дел МИД Литвы Аудронюсу Ажубалису предстоит большая работа. В том числе утверждение нового генерального секретаря ОБСЕ. Это нелегкий вопрос, широко дискутируемый в кулуарах организации. Литовское председательство обозначило приоритеты своей деятельности. На мой взгляд, они заслуживают поддержки.

– Поговорим об этом подробнее. Может, «евразийское измерение» ОБСЕ стало одной из причин вашего неожиданного решения не выдвигать свою кандидатуру на пост вице-президента Парламентской ассамблеи? Вообще, как будет проходить ротация и какие позиции здесь занимает Казахстан?

– Отчасти да. Когда я заявил о своем отказе от второго срока вице-президентства, одновременно выразил пожелание, чтобы новым вице-президентом Парламентской ассамблеи стал один из представителей Центрально-Азиатского региона или Кавказа. Считаю, что политики в своем желании занимать руководящие посты в международных организациях должны руководствоваться прежде всего национальными интересами своей страны и желанием повысить эффективность работы организации.

Мне предложили баллотироваться на пост вице-президента весной 2008 года в Санкт-Петербурге. Это была инициатива, шедшая от самой Парламентской ассамблеи. Тогдашний ее председатель, представитель Швеции Горан Ленмаркер, и генеральный секретарь Парламентской ассамблеи американец Спенсер Оливер мотивировали свое предложение тем, что нужен подготовленный человек, представляющий Центральную Азию. Я согласился, имея в виду наше будущее председательство в ОБСЕ, а также необходимость участия в подготовке саммита, решение по которому тогда еще не было принято.

Летом 2008 года на сессии в Астане я был избран. Прошло три года, все задачи, стоявшие передо мною, были выполнены. Мои коллеги по Парламентской ассамблее были уверены, что я пойду еще на один срок, правила позволяют это сделать. Мое выступление в Вене было для них полной неожиданностью, а Спенсер Оливер полушутя-полусерьезно даже предложил передумать. Но это мое окончательное решение, которое, кстати, может стать примером для других депутатов: есть в Парламентской ассамблее люди, стремящиеся занимать свои должности как можно дольше, уговаривают депутатов поддержать их кандидатуры. Что касается меня, то, принимая предложение в 2008 году, я знал, что через три года освобожу место вице-президента Парламентской ассамблеи. Здесь нет никакого позерства и тем более фрондерства.

– Нынешний генеральный секретарь Марк Перрен де Бришамбо завершает свою миссию. Бывший президент Парламентской ассамблеи и большой друг Казахстана, и, кстати, ваш личный, Жоао Соареш баллотируется на пост генерального секретаря ОБСЕ. Каковы его шансы?

– Приятно, когда такой заслуженный и уважаемый политик, как Жоао Соареш, звонит по телефону и говорит: «Касым, я счастлив иметь такого друга, как ты». А что касается Казахстана, то этот человек проделал гигантскую работу по содействию Казахстану в качестве председателя ОБСЕ, по достижению консенсуса относительно проведения саммита в Астане, а ведь это был проблемный вопрос. Он выступал на заседании Хельсинкской комиссии в конгрессе США и отвечал на самые острые вопросы относительно нашего государства. Отвечал с позиции верного друга Казахстана. Я с удовольствием вручил в Вене ему орден «Достык», которым своим указом наградил его наш президент. Конечно же, я в своем выступлении не мог не пожелать ему успехов в его стремлении стать генеральным секретарем ОБСЕ.

Что касается будущего генсека организации, то здесь дело не только в личных симпатиях или антипатиях. Дело в том, что Жоао Соареш – серьезный и подготовленный политик, хорошо известный в Европе и Азии. Он был президентом Парламентской ассамблеи, а до этого – в течение семи лет – мэром Лиссабона.

О других кандидатах. Австрийская сторона ведет энергичную кампанию по продвижению на этот пост бывшего министра иностранных дел, члена парламента Урсулы Плассник. Турция предлагает своего нынешнего посла в Бразилии. Есть еще один кандидат от Италии, дипломат среднего уровня.

– В Вене говорили о сроке полномочий генсека и изменении процедуры его назначения…

– Думаю, надо следовать старому правилу. Генеральный секретарь должен работать столько лет, сколько сейчас предусмотрено процедурой ОБСЕ, нет необходимости продлевать его полномочия. Другое дело сама процедура назначения. Здесь было противоречие между Парламентской ассамблеей и Постоянным советом ОБСЕ. Парламентарии выступают за усиление полномочий генерального секретаря, перевод его в ранг политического деятеля. По нашему мнению, на этой должности должны работать не просто дипломаты, а люди, сочетающие в себе опыт дипломатической работы и политической деятельности. Сами дипломаты склонны считать, что генеральный секретарь – это в большей степени техническая, административная фигура, нежели политическая.

Еще в середине двухтысячных годов я, будучи министром иностранных дел, высказывал от имени Казахстана мысль, что генеральный секретарь должен быть более весомой фигурой, может быть, не такой влиятельной, как генеральный секретарь НАТО, но хотя бы напоминающей по своему статусу и полномочиям Генерального секретаря ООН. Здесь на память приходят воспоминания бывшего Генерального секретаря ООН Бутроса Бутроса Гали: «Я считал себя Генеральным секретарем, а Мадлен Олбрайт думала, что я просто секретарь».

На сегодняшний день в этом споре наметились некоторые подвижки. В ходе специальной встречи с руководством Парламентской ассамблеи Действующий председатель ОБСЕ дал обещание, что Постоянный совет, состоящий из представителей государств – участников ОБСЕ, решения по кандидатуре генерального секретаря принимать не будет, такое решение примет Действующий председатель после консультаций с министрами иностранных дел. Таким образом, это будет решение не послов, а министров. Как, собственно говоря, предписывается процедурой, и здесь ничего менять не надо. Это принципиальный момент, поскольку лоббировалось предложение, чтобы решение принимали не министры иностранных дел, а послы, постоянные представители. В таком случае произошло бы понижение статуса генерального секретаря ОБСЕ, что, на наш взгляд, неприемлемо.

– На зимней сессии Парламентской ассамблеи возникли большие споры относительно несоответствия стандартов наблюдения за выборами, которыми руководствуются ПА ОБСЕ и БДИПЧ. В частности, это стало причиной внутреннего конфликта в ОБСЕ после выборов в Азербайджане и Белоруссии. Вы были заместителем главы миссии в Минске, и все происходило на ваших глазах. Почему два института ОБСЕ не могут между собой договориться?

– Действительно, противоречия есть. И они не только объективны, но и субъективны, поскольку за выборами от ПА ОБСЕ и БДИПЧ наблюдают совершенно разные люди, хотя и те, и другие являются профессионалами.

Если говорить об объективной стороне вопроса, то российская сторона считает, что, например, Копенгагенский документ, принятый в 1991 году, не был ратифицирован парламентами соответствующих государств и поэтому не представляет собой юридическое обязательство.

Субъективная причина в том, что Бюро по демократическим институтам и правам человека направляет в страны как долгосрочных, так и краткосрочных наблюдателей, Парламентская ассамблея – только краткосрочных. Миссия долго- срочных наблюдателей БДИПЧ прибывает в страну, где предстоят выборы, примерно за два месяца и начинает работать. Буквально с секундомером засекает, сколько по телевидению отведено эфирного времени действующему президенту, сколько другим кандидатам, отслеживает весь ход подготовки выборов. Затем за 7–8 дней до выборов прибывает миссия краткосрочных наблюдателей. Наблюдатели БДИПЧ – молодые люди, прошедшие специальные курсы. Кстати, в составе миссии наблюдателей БДИПЧ много представителей Польши, Грузии, Украины, Литвы, других восточноевропейских государств. Для них выявление нарушений – вопрос не только профессионализма, но и своеобразного азарта.

Что же касается Парламентской ассамблеи, то мы направляем миссии кратко- срочных наблюдателей, состоящие из членов национальных парламентов, имеющих большой политический опыт. Они видят электоральную картину несколько по-иному, анализируют не только процедуру выборов, но и весь политический процесс. Задача ПА ОБСЕ не в том, чтобы учить демократии, а в том, чтобы объективно наблюдать за выборами.

Отсюда споры и противоречия, после которых однажды генеральный секретарь ПА Спенсер Оливер не на шутку возмутился действиями коллег из БДИПЧ. Вообще, суть перепалок обычно сводится к следующему: мы направляем наблюдателей, которые имеют большой политический опыт, а нам оппонируют недавние студенты, которые учат, как наблюдать за выборами и какие давать оценки.

– А как дело было в Минске?

– А вот в Белоруссии между Парламентской ассамблеей и БДИПЧ впервые не возникло серьезных разногласий. Причем не только мои коллеги по ПА, но и директор БДИПЧ Янеш Ленарчич считают, что значительную роль в этом сыграло мое пребывание в Минске. Будучи замглавы миссии, я работал как бы на стыке двух институтов, лично посещал избирательные участки, чему немало удивились мои коллеги. Мы работали как одна команда, хотя внутренних споров избежать не удалось.

Был подготовлен достаточно приемлемый для Беларуси отчет. Мы отметили, что власти страны проделали большую работу для улучшения ситуации с прозрачностью и демократичностью избирательного процесса. Белорусское руководство предприняло меры по адаптации национального законодательства к международным нормам. Сами выборы были хорошо организованы.

До начала голосования мы встретились со всеми кандидатами в президенты, получили возможность выслушать их программы. Конечно, нарушения были. К примеру, отсутствовали прозрачные урны для голосования, но мы искали не только недостатки, но и улучшения. И в первоначальном варианте отчета присутствовала формулировка serious progress, то есть «достигнут серьезный прогресс в электоральном процессе». Но то, что произошло потом – массовые аресты и избиения манифестантов, среди которых были провокаторы, я назвал не иначе, как катастрофой. И, несмотря на это, нам с главой миссии британцем Тони Ллойдом удалось уговорить БДИПЧ применить формулировку specific improvements – отдельные улучшения.

– А как будут наблюдать за нашими президентскими выборами?

– На эту тему я уже поговорил с Ленарчичем. Настрой положительный, но думаю, что наблюдать будут так же, как во всех странах СНГ, к востоку от Вены. Наша задача состоит в том, чтобы исключить любую возможность необъективных, ангажированных оценок путем активного сотрудничества с миссией наблюдателей БДИПЧ, чем ЦИК в настоящее время уже занимается. Самое лучшее противодействие необъективности – это открытость. Казахстанские власти убедительно доказывают, что стремятся полностью выполнять национальное законодательство и международные стандарты. Уверен, что выборы – и об этом я заявил на зимней сессии – пройдут в полном соответствии с международными стандартами, будут честными, демократическими и справедливыми.

– Как восприняли сенаторы то обстоятельство, что глава государства отверг в том числе и их требование пойти на референдум о продлении полномочий? Какова ваша личная оценка этого неординарного шага главы нашего государства? Существуют ли, на ваш взгляд, иные причины, не прозвучавшие в официальных заявлениях, – внешние, внутренние? Сегодня мы этот вопрос задаем всем политикам и экспертам. Все-таки до конца неясно, почему президент пошел на внеочередные выборы, сократив на два года срок своих законных полномочий. Ведь никто не сомневается в его успехе, если бы он пошел на выборы в 2012 году, как и ожидалось…

– Не могу комментировать решение Нурсултана Абишевича, поскольку оно принадлежит лично ему. Казахстанские сенаторы, как и депутаты парламентов стран – участниц ОБСЕ, восприняли это решение с пониманием. На мой взгляд, в ходе продвижения инициативы о проведении референдума появились признаки политического тупика: парламент обратился в соответствии с Конституцией с предложением принять закон и пойти на референдум, но президент не принял этого решения и обратился в Конституционный совет, а дальше произошли известные всем события. Главное, что и парламент, и президент работали в правовом поле, определенном Конституцией. Политического кризиса не было, но возникла спорная ситуация. Президентом была найдена формула, не разъединяющая, а объединяющая общество. И ради этого Нурсултан Абишевич пожертвовал 18 месяцами своего президентства. Это своего рода цена политической стабильности.

Считаю, что данное решение абсолютно правильное и с точки зрения обеспечения геополитических интересов нашей страны, оно хорошо воспринято и поддержано Европейским союзом, ОБСЕ, правительством США и странами СНГ.

– Многие ищут внутренние и внешние предпосылки, которые повлияли на его решение. В числе внутренних называют усиление каких-то региональных группировок и так далее….

– Никаких региональных группировок у нас нет. У каждого человека, обладающего властью, может быть, имеется свой стиль поведения, точка зрения на те или иные вопросы, но утверждать, что у нас существуют какие-то региональные группировки, абсолютно неверно.

– Когда говорят о либералах и консерваторах в числе окружения президента, вас относят к либералам. Якобы вы имели определенное влияние на это решение президента…

– Нет, этот вопрос с главой государства мы не обсуждали, хотя я догадывался, что президенту сама идея референдума не очень нравится. Нурсултан Абишевич – человек прогрессивный, общается с лидерами ведущих демократических государств мира. Конечно же, инициатива о проведении референдума была продиктована благими намерениями, нет сомнений в том, что люди хотят видеть президента Назарбаева у руля власти как можно дольше, но все же он продемонстрировал свою приверженность демократии и обязательствам, взятым на себя во время саммита ОБСЕ в Астане. Он вновь показал себя последовательным человеком.

– Некоторые эксперты, комментируя решение Нурсултана Назарбаева, говорят, что на него якобы надавил Запад, повлияли события, происходящие в арабских странах, которые также инспирировали извне. Каково ваше мнение на этот счет?

– Слово «якобы» здесь как раз хорошо подходит, потому что, насколько я знаю нашего президента, он всегда был независимым в своей точке зрения, в своих действиях на протяжении 20 лет, и сам он неоднократно говорил о том, что является независимым президентом независимого государства.

Тем не менее Казахстан не является каким-то обособленным островком в огромном океане, напротив, мы живем в гигантском мегаполисе под названием мировое сообщество. И, конечно же, отношение основных государств к тому, что происходит в Казахстане, для нас, по крайней мере, небезразлично, особенно в контексте прошедшего саммита ОБСЕ. Утверждать, что президент чуть ли не пошел на поводу у Запада – неправильно. Такие слухи распространяют недоброжелатели. Президент больше думает о том, каким будет Казахстан через 10, 20, 30 лет. Он – человек, много повидавший на своем веку, один из самых опытных, авторитетных и умелых руководителей в современном мире. И для него немаловажно, какой будет страна в этом турбулентном мире. Важно, чтобы Казахстан был стабильным, успешным государством, пользовался уважением мирового сообщества. Могу утверждать, что так оно и есть. Это Казахстан Назарбаева.

Что касается событий на Ближнем Востоке, то я не верю в конспирологию. Сейчас одни говорят, что массовые волнения были организованы американцами, другие утверждают, что за ними стоит Израиль, твердят об усилении роли Ирана, Турции и т.д. Однако нельзя забывать, что эти события стали результатом застарелых социальных проблем, которые игнорировались правителями, а также отсутствия политических преобразований. Бюджеты государств, в которых возникли волнения, были направлены на цели, далекие от социальных нужд. Ошибочная социально-экономическая политика наложилась на давние внутренние противоречия, это и привело к взрыву. Требует отдельного анализа и учета деятельность радикальных исламистов, которые, как оказалось, хорошо организованы и получали команды из одного центра. Что касается нашего президента, то он очень четко чувствует настроения народа. В последнем послании он зафиксировал три приоритетных направления: здравоохранение, образование и занятость. Это то, о чем говорит народ, что нужно народу. Реализовывается индустриально-инновационная программа, осуществляется модернизация страны. Зарубежные политики и аналитики считают Казахстан стабильным государством.

Вообще, давайте не будем спешить с оценками, но тревогу должно вызывать то обстоятельство, что регион начинен большими противоречиями, главная их линия – Израиль, Иран – государства, имеющие свои ядерные программы. Казахстан, как вы знаете, выступает за создание зоны, свободной от ядерного оружия, на Ближнем Востоке. Нынешняя ситуация в том регионе усложняет процесс ядерного разоружения, в целом неблагоприятно влияет на политическую и финансовую ситуацию в мире.

– А что вы скажете относительно роли социальных сетей или сайта «Викиликс» в мобилизации населения на массовые выступления?

– Не склонен преувеличивать роль социальных сетей, новых коммуникационных технологий, но в то же время и не склонен ее и приуменьшать. Общеизвестно, что народ в Тунисе поднялся после того, как люди прочли, что правящая семья заказывает себе пирожные из Сан-Тропе, в то время как в стране была страшная безработица. Роль Интернета в целом требует переосмысления, его политическое значение возрастает. Интернет переиграл в своей популярности некогда традиционные средства массовой информации. Это новый феномен.

– Что, на ваш взгляд, нас ждет после президентских выборов? Повлечет ли за собой этот либеральный шаг главы государства дальнейшую либерализацию режима? Видите ли вы перспективы дальнейшего усиления роли и статуса парламента в политической жизни страны или нынешний статус-кво оптимален?

– Абсолютно убежден, что президент хорошо понимает требования времени, не случайно в выступлении на съезде партии «Нур Отан» он подтвердил, что в парламенте у нас будет, как минимум, две партии, а то и больше. Диспутировать желательно именно в парламенте. Мажилис, который формируется по пропорциональному принципу, согласно партийным спискам, будет многопартийным. Что касается сената, то у нас нет партийных фракций, поскольку сам дух Конституции требует, чтобы верхняя палата парламента была деполитизирована. Даже несмотря на то, что большинство сенаторов являются членами партии «Нур Отан», а я вхожу в состав бюро ее политсовета. Как говорится, каждому – свое.

Что касается самой парламентской системы, то Конституция предоставила нам очень много прав и полномочий. Сенат дает согласие президенту на назначение председателя Национального банка, председателя Комитета национальной безопасности, генерального прокурора, избирает по представлению главы государства председателя Верховного суда и его судей, не говоря об избрании членов Счетного комитета и членов Центральной избирательной комиссии. Мы принимаем законы, не одобряем их, чем отличаемся, к примеру, от Совета Федерации России. Двухпалатная система абсолютно оправданна для Казахстана. Не согласен с теми, кто говорит о том, что в нашей стране должен быть однопалатный парламент – для поддержания внутриполитической стабильности, повышения качества принимаемых законов двухпалатная система оптимальна. Что же касается многопартийности в целом, то считаю, что в идеале в парламенте должны быть три или четыре сильные партии. При этом «Нур Отан» обязан сохранить свои лидирующие позиции как центральное ядро, вокруг которого будет несколько партий, в том числе те, кто оппонирует правящей партии. Это позволит поддерживать политический баланс и в мажилисе, и в парламенте в целом, не говоря уже о стране. Уверен, что в недалеком будущем так оно и будет.

– Вы прекрасно знаете мировой опыт, политическую практику других стран. Опираясь на этот опыт, как вы считаете, какие еще перемены нам необходимы? Какие болезни мешают нашему организму нормально развиваться? Коррупция? Отсутствие профессионализма?

– В Казахстане есть все болезни, присущие другим государствам. Говорить, что коррупция характерна только для Казахстана, было бы неправильно. Коррупция существует в той или иной форме во многих государствах. Есть, конечно, абсолютно чистые государства – если посмотреть на рейтинги, то к таковым относят Новую Зеландию, Финляндию, Сингапур… Что касается непрофессионализма, считаю, что такая проблема существует. Думаю, нам надо создавать новую систему государственной службы, взяв за основу опыт России, Японии и Китая. Нужно повышать престиж государственных служащих. В каком плане? Не только материально, но и за счет создания таких стимулов, как введение классных чинов, рангов и т.д. Эта система существует в правоохранительных органах – там военные звания, в Министерстве иностранных дел, где человек получает первый ранг атташе и стремится стать послом. Но в других учреждениях таких стимулов нет – поделили всех на политических и административных, присвоили непонятную нумерацию, создали элиту госслужащих и обслуживающий персонал.

Вы обратили внимание на то, что в министерствах и в аппарате правительства России очень много людей в возрасте? Спрашивал и у Фрадкова, и у Касьянова: а для чего вы их держите? Оказывается, образно говоря, они знают, «как ходить по коридорам» того или иного министерства, они знают историю вопросов, ведут досье на протяжении десятков лет. Такие чиновники нужны. То же самое в Японии. Человек поступает в молодом возрасте на государственную службу и уходит на пенсию, когда ему за шестьдесят, гордясь тем, что он получил определенный ранг и социальный пакет. В Сингапуре работать на государственной службе считается более престижным, чем в бизнесе, даже в банке. Я разговаривал с одним молодым человеком, окончившим престижный Сингапурский университет, и он с горечью сказал, что ему «не повезло»: он трудоустроился в «Чэйз Манхэттен Бэнк», а хотел попасть в министерство образования.

Реформы не должны проводиться ради реформ, они должны быть понятны людям и ими востребованы. В том числе в политической сфере. Наш президент – умный и современный человек, показавший себя всему миру в качестве выдающегося реформатора. Уверен, что под его руководством наша страна достигнет новых высот.

Петр КАРАВАЕВ, Вена – Астана