Сага о женщинах

Сегодня, накануне праздника, мы расскажем о наших простых соотечественницах, если и выделявшихся среди таких же, как они женщин – вечных тружениц, то только силой характера: работают от зари до зари, на судьбу не жалуются, семью содержат и детей растят, петь любят, переплясать могут любых артистов и цветоводством занимаются…

Логика сердца

Индийский ученый Ранганатан однажды сказал: «Сначала нужно найти хорошего библиотекаря и только потом открывать библиотеку». Нургазима Муканова и стала тем самым хорошим библиотекарем. Более двадцати лет она бессменная заведующая читального зала в Государственной детской библиотеке им. Бегалина. Библиотека стала для нее не только любимым местом работы, но и ее детищем и ее домом… Заработная плата Нургазимы-апай – 40 тысяч тенге.

За 60-летнюю историю в детской библиотеке сменилось немало сотрудников: одни проработали здесь много лет, другие сравнительно недолго, но все оставили добрый след в сердцах читателей. …Читальный зал библиотеки производит очень хорошее впечатление: приятный, не утомляющий глаз цвет стен и потолка, гирлянды живых вьющихся цветов на стенах, есть цветы на окнах, за стойкой для выдачи книг улыбчивая Нургазима Муканова – все это делает зал чрезвычайно уютным и располагающим к занятиям. Инициативная, трудолюбивая, добрая, наша героиня сразу же снискала любовь и уважение маленьких читателей. Первым учителем может стать не только мама, учительница в школе, но и библиотекарь. И как всякий хороший учитель библиотекарь Муканова должна много знать, чтобы научить юных читателей добру и красоте, любви и справедливости. И, как правило, здесь логика ума помогает мало, нужна логика сердца. А проще говоря, любовь к детям. Без любви никуда. Юные читатели основной чертой характера Нургазимы Мукановой назвали доброту. Поэтому неудивительно, что мальчишки и девчонки всегда спешат на ее занятия клубов по интересам «Юный патриот» и «Инабат». Как видите, труд библиотекаря – весьма не простое дело. А еще работа в детской библиотеке не только требует огромной самоотдачи и ответственности, но одновременно позволяет и в зрелом возрасте оставаться романтиком. Красочные выставки, подготов-ленные Нургазимой Мукановой, привлекают внимание не только читателей, но и библиотечных специалистов. Нургазима – сторонница театрализованных праздников для юных посетителей. Ей не стоит труда исполнить казахскую песню, выучить монолог Татьяны из «Евгения Онегина» или перечитать за ночь «Финансист» Драйзера, чтобы наутро выступить на читательской конференции.

Призвание – санитарка

Пятидесятилетняя Кунбала Жумаханова, сестра-хозяйка отделения опухолей головы и шеи КазНИИОиР – здесь не новичок. Она прошла путь от санитарки до сестры-хозяйки. Жизнь Кунбалы стала опровержением домостроевского принципа: «От печи до порога – вот твоя дорога».

Улыбчивая Кунбала посмотрела на меня доброжелательно, а потом призналась: «Работа нравится. Свою работу я не выбирала, это она выбрала меня!». Когда наша героиня пере-ехала из Аральского района Кызыл-ординской области в Алматы, супруг решил усадить ее дома. Он сказал Кунбале, что жизнь женщины покоится на «трех китах» – дети, кухня, дом. Однако денег в семье катастрофически не хватало, да потом и ей хотелось в люди. «Не все в этой жизни родились банкирами, кому-то в больницах надо мыть полы, провет-ривать палаты, выносить горшки. Пошла в санитарки. Стабильная зарплата. Получаю 31 тысячу тенге с вычетом всех налогов. Обедом кормят. Бывают премии», – говорит Кунбала. На первый взгляд, труд санитарки не так сложен: помыл полы, протер пыль, перестелил постель.

В действительности каждый день приходится сталкиваться с людской болью. Любая профессия, которая связана с человеческим страданием, психологически тяжела. Пути признания всегда трудны. Бывает, легче свернуть в сторону. Не раз стояла Кунбала у боковой тропинки. Иногда сильно уставала и думала уйти в торговлю. Но просыпалась утром и шла в отделение. Согласитесь, любая медицинская специальность требует милосердия. А в основе слова «милосердие» два слова – милость и сердце. А что такое милость? Это главная добродетель. «Это любовь, а значит, Всевышний. Бог создал человека, чтобы излить на него свою любовь. И люди должны любить своих ближних. И чем больше человек отдает любви, тем ближе он к Богу. Это напрямую касается тех, кто связан с медициной. А если у человека этой любви и милосердия нет, пусть он идет в финансисты, экономисты, но не касается души человека», – убеждена Кунбала. Поэтому для санитарки главное – это смирение, терпение, сострадание. Ведь больной испытывает смятение чувств, страх, беспокойство. Нужно его и поддержать и настроить на лечение. Ее рабочий день начинается в 6.20, когда она выходит на остановку и ждет автобус. Кунбала до вечера в отделении. Здесь живут ее зеленые «подопечные». Сестра-хозяйка – заядлый цветовод. По своей инициативе кабинет заведующего отделением и ординаторскую врачей украсила комнатными цветами. «Целые дни врачи проводят на работе. Вот и подумала: почему бы им не создать маленький оазис! Потом больным тоже приятно. Зеленый цвет успокаивает и вселяет надежду», – говорит Кунбала. Здесь растут китайская роза, лимонник, фиалки, пальма, фикусы… Они съедают порядочную часть более чем скромной зарплаты сестры-хозяйки.

Не просто фотограф

Оказывается, правильно прочесть рентгеновский снимок — целое искусство. Смело можно назвать рентгенологию игрой теней. Именно по теням врач-рентгенолог должен «прочитать» все о внутренних органах человека и после сделать свое врачебное заключение. Наверное, по этой причине врачи-рентгенологи не любят, когда их называют просто фотографами, не исключение и Жанар Жакенова, ведь хотя процессы фотографирования в данном случае схожи, миссия врача куда более ответственная.

Есть и другая сторона медали: почему врачи-рентгенологи не лю-бят, когда их называют фотографами. Это многолетний вопрос о вредности рентгеновского излучения. Однако наша героиня считает, что вредность рентгеновского излучения несколько завышена. Конечно, человек получает определенную дозу облучения, но вовсе не такую, которая способна нанести вред. «К сожалению, некая общая истерия, связанная с катастрофой на Чернобыльской АЭС, вселила в людей сомнение по поводу безвредности рентгенологии. При профилактической рентгенографии, так называемой флюорографии, излучение не может ухудшить состояние здоровья человека. Рентген не опасен», – говорит Жанар Жакенова. Ей можно верить. Она во втором поколении врач-рентгенолог. Без преувеличения, с детства ее интересовало: что это за наука – игра теней? Дело в том, что рентгеновское изображение формируется в результате процесса, близкого к фотографическому. Излучение проникает через человеческие ткани и просвечивает внутренние органы.

О своей работе Жанар рассказывает очень увлекательно и вдохновенно. И это при том, что ее зарплата исчисляется 42 тысячами тенге. Получив снимок, оказывается, врач-рентгенолог может увидеть не только легкие (как полагает большинство людей), но и множество других органов. В практике Жанар Жакеновой был интересный случай. Женщина несколько раз делала рентгеновские снимки, и каждый раз на них прочитывалась ярко выраженное пятно. Врачи предположили, что это раковая опухоль и отправили женщину на консультацию к онкологу. «Я же внимательно смотрела на это уплотнение и не могла понять, где оно точно расположено. Через какое-то время спросила у пациентки, нет ли у нее на теле круп-ных родинок. Женщина кинулась в ноги и начала плакать – на спине у нее действительно была родинка, которая стала причиной такого страшного предположения. К счастью, оно оказалось неверным!» – рассказывает Жанар. Так заведено: врач-рентгенолог не должен сообщать результаты человеку, пришедшему делать снимок. Жанар Жакенова за двадцать лет не превратилась в бездушную машину!

Продавать нельзя сохранить

Государственный академический казахский театр драмы им. М. Ауэзова начинается с музея. Без преувеличения, зрители приходят в него задолго до начала спектакля и с интересом рассматривают уникальную коллекцию. Казалось бы, все подсчитано, взвешено и описано, однако каждый театральный сезон в фойе театра возникают новые экспозиции.

Актеры и их лучшие роли, спектак-ли, ставшие вехами в жизни известной труппы, личные вещи и костюмы, экзотический реквизит. За всем этим стоит небольшой коллектив сотрудниц музея. Итак, музейщик – это профессия или судьба? «Все-таки судьба!» – говорит заведующая музеем Государственного академического казахского театра драмы им. М. Ауэзова Наргиз Тамабеккызы. Профессия «сотрудник музея» – призвание, причем трудное. Это тяжелая работа, которая не приносит денег, зарплата сотрудников музея не превышает пятидесяти тысяч тенге, но приносит удовольствие и честь быть причастным к искусству.

Музей театра – это нечто живое. Здесь каждая вещь, каждый экспонат – не просто инвентарный номер или название, у них своя судьба, история, от каждой вещи тянутся нити к людям разных поколений.

Кроме того, у всех этих вещей есть здоровье, о котором работники музея скрупулезно заботятся. Можно получить несколько музееведческих специальностей, однако не все, кто этому учился в университете, могут быть настоящими музейщиками. И не все те, кто приходит работать в музей, здесь остаются. В основном остаются люди, преданные своему делу. В их числе можно назвать Наргиз Тамабеккызы. Она здесь трудится семнадцать лет.

Кстати, за последние года два-три в музее появилась совершенно потрясающая молодежь – новое поколение. Это Лейла Курманалинова и Ляззат Конкабаева.

…Под музей отдали самое верхнее, над театральным буфетом, фойе шестого этажа. Если смотреть со стороны, музейная экспозиция выглядит как небольшая камерная сцена. И в самом деле, действо, происходящее на ее подмостках, имеет непосредственное отношение к чуду и тайне творчества. Драматическое искусство ведь сиюминутно и преходяще: с одной стороны, не бывает ни одного похожего на другие представления. А с другой – кто это видит, знает или фиксирует, кроме самих исполнителей и создателей постановки?

А когда спектакль выходит из репертуара, когда уходят из жизни его создатели, что может поддержать легенду о былом?

Коллектив музея, состоящий из трех милых женщин, делает существование театральной труппы осмыс-ленным и уютным. То, что наполняет сцену, кулисы, просто стены ощущением дома. Так прошлое непосредственно влияет на уровень нынешних спектаклей. Музей, дающий театральным реликвиям официальный статус, выводит творческие возможности труппы на качественно иной уровень.

Известно, что подобные коллекции собираются во многих театрах Казахстана. Но весьма логично, что первыми до воплощения проекта музея в жизнь доросли сорок три года назад именно в академической казахской драме, самом «центровом», культурном театре страны.

– Музейное дело непотопляемо! – говорит Наргиз Тамабеккызы. – Всегда будут люди, стремящиеся не просто сохранить какие-то исторические ценности, но готовые выставлять и показывать свои сокровища.

Здесь все близко, все понятно, все живо. Например, висит в фойе второго этажа легендарный чапан Амангельды Иманова. Или головной платок актрисы Сабиры Майкановой. Это очень редкий для наших дней и мест репсовый платок.

А подлинный театральный кос-тюм Шакена Айманова является для музея статусным.

В музее хранятся материалы по истории казахского театрального искусства: около 5 тысяч афиш и плакатов, программ спектаклей, эскизов декораций и костюмов, чертежи, рукописи, более 30 тысяч фотографий, негативы и слайды, видеоматериалы и кинофильмы, личные фонды и архивные материалы. Всего в музее более 135 тысяч единиц хранения.

Нельзя не сказать еще вот о чем. Сотрудники музея нам показали уникальный военный мундир, который носили русские офицеры в период правления Николая II. Это нарядный мундир – двубортный на шесть пуговиц, в талию, с цветными выпушками по воротнику, борту, обшлагам и задним карманам. При этом пуговицы на груди идут не параллельно, а несколько расходясь к плечам.

Оказывается, в феврале 1908 года такие же мундиры получили и все военные училища, кроме кавалерийских, переодетых в подобные мундиры десять лет спустя. В июле того же года мундиры указанного покроя, но с традиционным шитьем в виде дубовых листьев, были даны генералам всех родов войск за исключением тех, кто имел право носить форму полковую, Генерального штаба или свиты.

Наргиз Тамабеккызы смело предполагает: парадный мундир офицера царской армии вполне мог попасть в семью верненского обывателя в разгар гражданской войны. Однако он был сдан в театр, который открывался в те времена. Сдали хозяева от греха подальше. Ведь наступали смутные и тяжелые времена. Здесь в реквизитном цеху его сохранили. Его использовали как театральный костюм. В нем несколько поколений актеров играли на сцене старейшего театра офицеров царской армии. А потом мундир передали в музей. Единственное, на мундире заменили золоченные пуговицы с двухглавым российским орлом на советские с изображением пятиконечной звезды. Безусловно, создавая возможно лучшие условия хранения вещей, заботливые музейные работники часто все же не в силах предотвратить естественное старение экспонатов, которые продолжают жить своей внутренней жизнью.

Жизнь показывает, что, как это ни банально, музеи нужны разные.

Неутомимый коллектив сотрудниц театрального музея переполнен новыми идеями, обширными планами, дерзновенными задумками. Вместе с театральным руководством они работают над новыми экспозиционными проектами. Среди них – выставка костюма (шкафы в хранилище музея и пошивочный цех театра буквально ломятся от уникальных экспонатов); мемориальные экспозиции в память о ведущих актерах прошлых лет (в первую очередь это касается легендарных актрис Хадиши Букеевой и Фариды Шариповой). Также здесь проходят и коллективные экскурсии – всегда первыми на очереди стоят учащиеся алматинских школ и студенческая молодежь.

Театральный музей создает особую ауру, формирует то поле, в котором и распространяется культура.

Мира МУСТАФИНА, фото Сергея ХОДАНОВА, Алматы