Бакытжан Жумагулов: Закон задает науке новые ориентиры

– Бакытжан Турсынович, прежде чем говорить об особенностях нового закона, скажите, пожалуйста, насколько, с точки зрения государства, актуален и оправдан вопрос совершенствования законодательства о науке? Ведь нередко можно слышать мнение, что наша наука пришла в глубокий упадок и ее «возрождение» очень проблематично… Есть ли у казахстанской науки потенциал, чтобы всерьез рассчитывать на повышение ее роли в жизни страны?

– Сразу скажу, что законодательное обеспечение новых возможностей отечественной науки не только чрезвычайно актуально, но и весьма прагматично с точки зрения развития страны в целом.

Во-первых, есть четкое осознание, что на этапе постиндустриального развития основной движущей силой прогресса становится инновационное развитие. А его главный источник – достижения науки, это аксиома. Значит, науку нужно развивать и встраивать в современную экономическую и социальную систему. Это задача номер один.

О ее важности не раз говорил глава государства Нурсултан Назарбаев. В послании народу Казахстана он прямо сказал, что «мы обязаны обеспечить новый уровень развития науки».

За последние пять лет интерес к науке падает во всем мире, это констатируют многие международные эксперты. Наш президент именно с учетом такой тенденции предложил новую модель управления научной сферой, которая призвана не только компенсировать данное явление в Казахстане, но и принять опережающие меры по включению науки в систему развития страны. И это относится не только к науке – во всех сферах жизни Казахстана стратегические инициативы главы государства носят упреждающий характер и просчитаны на годы вперед. К сожалению, в науке мы на два с половиной года задержались с реализацией таких мер, теперь придется наверстывать.

Во-вторых, многие годы наука у нас была искусственно оторвана от системы высшего образования. Это наследие советской системы. Сейчас с этим мириться уже нельзя. Опыт развитых стран однозначно показывает, что современного специалиста можно воспитать, только объединяя учебный и научный процесс. Участие студентов в научных исследованиях – необходимое требование для развития творческого мышления, умения добывать и нарабатывать новые знания. Поскольку Казахстаном взят курс на подготовку специалистов, конкурентоспособных не только на внутреннем, но и на мировом рынке труда, на международное качество высшего образования, то объединение науки с образовательным процессом в высшей школе становится крайне актуальным. Это задача номер два.

И, естественно, необходимо обеспечить науке эффективные возможности рыночной реализации своих достижений через инновационный процесс. Это задача номер три.

Все три задачи требуют совершенно новых механизмов и прежде всего законодательной базы. Отсюда и следует актуальность кардинального совершенствования законодательства в данной сфере.

Что касается имеющегося потенциала науки, то он совсем не так мал, как порой представляется в некоторых публикациях. У нас есть признанные научные школы в математике, физике, химии, биологии и других направлениях. Есть талантливые ученые, добившиеся мирового признания, престижных международных премий. К примеру, одной из самых известных в мире – премии Американского математического общества.

Прорывом в сфере интеграции высшего образования, науки и инноваций стало создание Назарбаев Университета в Астане в сотрудничестве с крупнейшими зарубежными университетами и научными центрами. И это не дань моде, а требование времени.

Совместно со Всемирным банком запущен проект «Коммерциализация технологий». Ведь, чтобы мировой уровень исследований и мировая наука пришли в Казахстан, нам придется, хотим мы того или не хотим, осваивать опыт и механизмы коммерциализации научных разработок, а их у нас пока нет.

Важнейшими элементами научной инфраструктуры должны стать национальные лаборатории открытого типа и лаборатории инженерного профиля, созданные по инициативе главы государства при ведущих вузах страны. Мы их запустили, но до последнего времени они толком не работали. И принятый закон «О науке» дает реальный механизм запуска их деятельности, и за него надо ухватиться. Это сфера ответственности прежде всего каждого ректора вуза, где такие лаборатории созданы. У Министерства образования и науки появляется возможность использовать для данных лабораторий базовое финансирование, и это хорошо. Но ректоры должны быть жестко замотивированы на их развитие, обязаны обеспечивать лаборатории и внебюджетными средствами вузов, без этого дело не пойдет. Мы этот процесс будем тщательно отслеживать, а если сдвигов не будет – передавать лаборатории в другие вузы, которые смогут справиться лучше. Такие лаборатории надо сделать привлекательными не только для казахстанских, но и для зарубежных ученых – это категорическое требование.

Чтобы вам более ясным стало фактическое состояние отечественной науки, приведу некоторые цифры.

За 2007 – 2010 годы объем финансирования научных исследований увеличился с 16,9 до 20 млрд тенге, или на 18%. Действует свыше 400 научных организаций, в НИИ и вузах работают 22 тысячи ученых с научными степенями докторов и кандидатов наук, докторов философии PhD. Стажировку в зарубежных научных организациях прошло более 400 казахстанских ученых. Реализуется 27 крупных международных проектов.

За прошлый год нашими учеными получено 1168 охранных документов на интеллектуальную собственность (патентов, предпатентов и других), разработаны отечественные мобильные компьютеры для военной техники и информационно-коммуникационные системы, вакцины против свиного гриппа A/H1N1, организовано производство новых медицинских препаратов, опубликовано 6,5 тысячи научных работ. Число публикаций в высокорейтинговых международных изданиях и цитируемость работ казахстанских ученых в мировой научной литературе только за год возросли в три раза.

Так что есть еще порох в пороховницах, и слухи о смерти отечественной науки, которые распространяются некоторыми авторами, как говорил Марк Твен, сильно преувеличены. Конечно, наши успехи носят пока фрагментарный, «точечный» характер. Есть и весьма негативные факторы – низкий уровень финансирования, совершенно недостаточная практическая реализация разработок, старение научных кадров и отток из этой сферы талантливой молодежи, а также многое другое.

И главное, что на системный уровень решение приведенных выше трех задач еще не вышло. Именно этот процесс призван обеспечить новый закон «О науке». А в результате придать науке совершенно новую роль в жизни страны.

– Вы думаете, что приняли закон – и все само собой будет в порядке? В частности, как быть с совершенно необходимым повышением роли самих ученых и их социального статуса, которые, если говорить откровенно, сегодня крайне низки?

– Я верю, что нет высот, которые мы не смогли бы покорить с нашим Лидером Нации. Конечно, для этого нужен огромный труд, и мы настроены сделать все от нас зависящее, чтобы стало именно так, в том числе и в науке.

Ведь в новый закон заложена принципиально новая модель системы управления наукой. Ее базовые положения были выдвинуты президентом страны на совещании еще 4 сентября 2009 года.

Эта модель имеет две главные составляющие.

Во-первых, принципиально повышается роль ученых по всей вертикали принятия решений.

Глава государства указал на необходимость оптимизировать «функции всех ключевых участников научной системы», при этом устранив излишние бюрократические звенья. В этой связи в закон введено разграничение стратегических, административных и экспертных функций в системе управления наукой.

Для этого существенно расширяются функции высшей научно-технической комиссии при правительстве Республики Казахстан, в которой будут представлены ведущие ученые страны. Она будет определять приоритеты развития науки, направления ее финансирования и т.д.

Принципиальным нововведением является создание национальных научных советов по отраслям знаний. Они будут формироваться из числа казахстанских и зарубежных ученых и занимать ключевое место в принятии окончательных решений о реализации конкретных научных проектов и программ.

При этом сделан беспрецедентный шаг, которого еще не было в нашей истории. Решения национальных научных советов, которые по старым меркам должны были быть консультативно-совещательными органами, становятся обязательными для исполнения уполномоченными органами – Министерством образования и науки, другими министерствами, координирующими научные исследования: здравоохранения, сельского хозяйства и др. И на это мы идем вполне осознанно.

Вы знаете, что ранее государственные органы часто критиковались за бюрократизм, когда судьба научных проектов была в руках чиновников, начиная от дирекции института и заканчивая министерством.

Теперь же роль научного сообщества в принятии решений не просто усиливается, а становится определяющей.

Повышается и роль научно-технической экспертизы, которая также будет осуществляться ведущими учеными. Создается Национальный центр государственной научно-технической экспертизы (НЦГНТЭ), который будет представлять ее результаты не в министерство, как раньше, а непосредственно национальным научным советам.

Новая система управления упрощает процедуру прохождения и рассмотрения научных проектов и программ, законодательно выводит науку из сферы действия закона о государственных закупках, снижает формализм и препятствует бюрократизации.

Все это позволит повысить объективность отбора научных проектов, обеспечит качество и актуальность исследований. Теперь ученый становится главной фигурой, и думаю, это очень крупный шаг в демократизации системы управления наукой и повышения ее профессионализма.

– Бакытжан Турсынович, вы по-настоящему «свой человек» в науке, зарекомендовали себя эффективным управленцем высокого уровня. Но из сказанного не получится ли, что роль возглавляемого вами министерства в управлении наукой существенно упадет? И нет ли опасности, что члены «всевластных» новых советов пролоббируют или даже монополизируют «свои» научные направления, а другим перспективным проектам будет «перекрыт кислород»?

– Конечно, нет. Просто роль министерства несколько изменится, и я думаю, в правильном направлении.

Прежде всего это стратегия развития отрасли, разработка государственных и отраслевых программ (а их научное наполнение – дело национальных советов), обеспечение их необходимыми финансовыми, кадровыми, институциональными ресурсами, контроль исполнения. Это очень важные задачи.

Кроме того, с министерства никто не намерен снимать ответственность за развитие науки в целом. Поэтому мы уже разрабатываем и будем вводить новые механизмы, так сказать, «внешнего» по отношению к национальным научным советам и НЦГНТЭ контроля объективности результатов экспертизы и решений, не вмешиваясь в сам процесс их принятия. Естественно, и сами члены ННС, эксперты должны будут нести совершенно новый уровень ответственности за свои действия, за отстаивание интересов страны, а не своих личных – рычаги для этого у нас есть. Думаю, такой подход будет работать. В случае нарушения базовых принципов работы национальных научных советов мы сможем на любом этапе приостановить их деятельность, пересмотреть состав. А недобросовестные члены советов и эксперты не только больше никогда не смогут вернуться в эту сферу, но и будут нести ответственность перед законом.

К тому же и в ННС, и в экспертизе наряду с отечественными специалистами будут задействованы и видные иностранные ученые – это повысит шансы следовать мировым тенденциям и будет выводить нас на международный уровень исследований. Конечно, никогда не забывая о приоритетном отстаивании интересов своей страны – это главная задача всей новой системы управления исследованиями.

– Но есть еще один и, наверное, самый важный аспект. Всем известно, что на протяжении многих лет финансирование казахстанской науки находится на уровне, гораздо более низком, чем во многих других странах, не говоря уже о признанных лидерах – США, Японии, государствах Западной Европы. Однако повышение этого финансирования в новом законе не прописано. Можно ли в таких условиях говорить о возрождении отечественной науки и много ли толку будет даже от самых демократичных принципов принятия решений?

– Согласен, это крайне важный вопрос, и он активно поднимался на всех этапах обсуждения законопроекта – а оно шло почти два года в научных коллективах и объединениях ученых, на семинарах, конференциях, «круглых столах» и т.д.

Вывод один: финансирование надо на порядок повышать, чтобы перейти от тактики выживания науки к стратегии ее развития и действенной роли в жизни страны. Мы однозначно за это.

Однако повышение объема средств, выделяемых на науку, совершенно не относится к сфере регулирования данного закона – для этого есть закон о республиканском бюджете, государственные и отраслевые программы.

И вот на этом уровне уже закладывается существенное усиление финансовых возможностей науки.

В частности, в программе по развитию инноваций и содействию технологической модернизации на 2010-2014 годы, утвержденной правительством Республики Казахстан 30 ноября прошлого года, предусмотрено увеличить к 2015 году государственные расходы на науку и инновации до 1% от ВВП. Сегодня же финансирование науки составляет всего 0,24% ВВП – как видите, рост будет более, чем в четыре раза.

Будет повышаться и оплата труда исследователей. Министерством труда и социальной защиты населения сейчас разрабатывается проект новой модели оплаты труда работников бюджетной сферы. Там будет учтена и специфика труда ученых, и мы постоянно «держим руку на пульсе» продвижения этого вопроса.

Ведется работа и по другим направлениям, затрагивающим статус и условия труда научных работников. В частности, в закон «О жилищных строительных сбережениях в РК» введено дополнение – теперь работники научных организаций (с участием государства) смогут получать льготные жилищные кредиты.

Что же касается нового закона «О науке», то в нем решены очень важные вопросы, касающиеся механизмов финансирования исследований. Теперь оно будет осуществляться в трех формах: грантовой, базовой и программно-целевой. Давайте посмотрим, что это нам даст.

Введение грантовой системы позволит существенно продвинуться к интеграции в мировое научное пространство, где такая система доминирует. При этом есть принципиальное нововведение – гранты смогут получать не только научные организации и вузы, как было раньше, но и отдельные ученые или их коллективы. Это существенно расширяет возможности ученых в определении направлений своей работы и получении на нее финансовых средств. Таким образом, как видите, статус ученого и степень его научной свободы также возрастают.

Теперь о базовом финансировании. Оно вводится, чтобы обеспечить для государственных научных организаций и вузов расходы на инфраструктуру, коммунальные платежи, административные расходы, оплату персонала, информационное обеспечение и т.д. И не путать эти расходы с непосредственными расходами на науку, конкретные исследования. Данный механизм будет использован и для налаживания эффективной работы национальных лабораторий открытого типа и лабораторий инженерного профиля, о которых я уже говорил.

А программно-целевой механизм остается только для решения стратегически важных государственных задач, зафиксированных в государственных программах и иных нормативных документах высокого уровня.

– Бакытжан Турсынович, а не может ли сложиться так, что введение базового финансирования создаст неравные условия в получении средств государственным и негосударственным научным организациям, как-то ущемит интересы частного сектора?

– Совсем наоборот. Считаю, что таким образом мы восстанавливаем справедливость, соответствующую реалиям современной экономики.

Давайте порассуждаем сначала безотносительно науки. Возьмем любую сферу деятельности, где могут действовать и государственные, и частные юридические лица. Как вы думаете, кто должен нести расходы при создании организации и начале ее работы на обеспечение недвижимостью и коммунальными платежами, связью и транспортом, на найм административного и обслуживающего персонала – директора, бухгалтера, уборщицы?.. Естественно, владелец предприятия, соответственно, государство или частное лицо. А потом уже, когда организация, как говорится, «наберет обороты», эти расходы сможет гасить сама. И если в других сферах это воспринимается само собой разумеющимся, то почему должна отличаться наука? Нет никаких объективных причин.

Именно такая роль отводится базовому финансированию научных организаций, где собственником является государство. А в частных организациях такие расходы должен нести уже их собственник. Естественно, если частная организация будет получать гранты, проводить на них можно будет только то, что непосредственно нужно для исследований: оплату труда ученых, приобретение научного оборудования, научные командировки и тому подобное. Конечно, прямой прибыли на данном этапе не будет, да и бюджетные средства на это исходно не рассчитаны. Но за счет нового оборудования будет укрепляться материальная база организации. К тому же, если исследование проведено качественно, то оно может быть продолжено уже на коммерческой основе вплоть до практического внедрения его результатов – это уже простор для частной инициативы и получения прибыли. А уж из нее можно дальше финансировать базовые расходы и укреплять организацию.

Так что, как видите, такой подход не только экономически справедлив, но и стимулирует научные исследования не только «для галочки» и получения зарплаты учеными, но и для последующей коммерческой реализации. А это уже совершенно другой уровень науки.

– А что такое исследовательские университеты, понятие о которых введено в новый закон, чем они будут отличаться от обычных университетов?

– Основная задача исследовательского университета – интеграция научной деятельности и образовательного процесса на всех уровнях высшего и послевузовского образования. Именно этим он отличается от других вузов, где исследовательская работа, в принципе, может и не вестись.

Такие университеты в развитых странах являются главными поставщиками высококвалифицированной элиты, поскольку, как я уже говорил, данная интеграция позволяет готовить самых высококвалифицированных специалистов с творческим мышлением. Причем данных университетов в мире не очень много, как правило, только порядка 5% от числа всех вузов, но со стопроцентным участием студентов и преподавателей в научной работе.

Сейчас по пути создания таких университетов продвигаются, как вы знаете, Россия и Китай.

В Казахстане прообразом такого университета, как я уже говорил, становится Назарбаев Университет. Его опыт мы будем расширять, в недалекой перспективе создадим еще 2-3 таких университета, укрепим их научный потенциал. Те университеты, которые докажут свою возможность стать исследовательскими, получат право на реализацию при адресной государственной поддержке целевой программы своего развития. Причем в данных университетах должно быть определено 2-3, максимум 4 крупных научных направления, где действительно есть признанные научные школы и можно рассчитывать на результаты мирового уровня. Таким путем мы рассчитываем не только поднять уровень исследований и подготовки специалистов до мировых стандартов, но и, наконец, реально решить застарелую проблему старения научных кадров.

В дополнение к этому напомню, что президент страны особый акцент сделал на развитии инновационной деятельности университетов. С этой целью после определения исследовательских университетов мы на втором этапе отберем еще 10-20 вузов и будем целенаправленно усиливать их научно-инновационный потенциал. В дальнейшем лучшие из них смогут пополнить ряды исследовательских вузов.

– Диссертационные советы, которые, как сказал глава государства, «штампуют кандидатов и докторов наук», с этого года упразднены. Вы сами академик, имеете сотни научных работ, десятки наград. Вам не жаль своих коллег по цеху, которые теперь не смогут сделать такую же карьеру? Кто же будет двигать науку в Казахстане? И не считаете ли, что материальные стимулы были бы более эффективны в решении проблемы, затронутой в послании президента, что из 60 кандидатов в науку идет только один? В наше время редко встретишь энтузиастов, готовых за мизерную зарплату посвятить себя научной деятельности.

– Прежде всего давайте разберемся, чем объективно обусловлен отказ от присуждения ученых степеней кандидата и доктора наук и переход к подготовке докторов философии PhD. Здесь два главных фактора.

Во-первых, глава государства ставит перед казахстанской наукой цель выйти на мировой уровень исследований, интегрироваться в международную научно-образовательную систему. Действительно, без этого наша наука никогда не сможет играть сколько-нибудь заметную роль в экономике, инновационном развитии. Здесь нужно на равных конкурировать с зарубежными учеными, участвовать в совместных разработках, публиковаться в мировых научных изданиях, ездить на стажировки в ведущие научные центры и т.д. И прежние ученые степени кандидатов и докторов наук в соответствии с Болонским процессом должны быть заменены другой системой, базирующейся на докторах философии. Их подготовка, помимо написания диссертации, обязательно требует очного прохождения в университете весьма серьезного трех– или даже четырехлетнего учебного курса, а у нас этого до сих пор не требовалось. Естественно, ранее полученные нашими учеными степени кандидатов и докторов наук своей значимости ни в коем случае не теряют.

Во-вторых, система присуждения прежних степеней за последние десятилетия попросту перестала работать как источник пополнения науки молодыми талантами. Президент страны на этот счет привел очень яркие показатели. Степенями начали обзаводиться люди, зачастую очень далекие от науки.

Переход на подготовку PhD в ведущих университетах Казахстана решает и эту задачу. Докторанты очно учатся как минимум три года по программам, сопоставимым с ведущими иностранными вузами, проводят исследования под руководством казахстанских и зарубежных ученых, и не только в Казахстане, но и в ведущих зарубежных центрах и защищают диссертации, соответствующие международным требованиям. Данный механизм пока у нас работает не в полную силу, но в разрабатываемых нормативных документах такие требования закладываются полностью. Причем к вузам, осуществляющим подготовку PhD, выставляется обязательное требование иметь договоры на такую подготовку с научно-исследовательскими организациями – это станет одним из условий получения лицензии на обучение докторантов PhD.

Люди, не имеющие к науке отношения, автоматически отсекаются очным характером подготовки, а в докторантуру PhD идут только люди, сознательно решившие посвятить себя работе в науке или образовании.

А с коллегами, как вы выразились, «по цеху» в вопросах карьерного роста я солидарен. Для этого в новом законе предусмотрены ученые звания – ассоциированного профессора (доцента) и профессора. Эти звания будут присуждаться не только в вузах, но и в научных организациях. И уже не за диссертации, а за конкретные научные результаты, опубликованные в ведущих мировых изданиях, получившие международное признание, в том числе и по количеству ссылок, внедренные в практику научные достижения. Такие звания будут присваиваться уполномоченным органом, то есть нашим министерством, по весьма серьезным требованиям на основе представления кандидатур советами по присвоению ученых званий. Скоро такая система будет сформирована и станет заменой прежним диссертационным советам.

Так что проводите исследования, публикуйтесь, и у вас есть все шансы получить новые звания. И это касается прежде всего людей, работающих в науке и образовании. Думаю, новые подходы позволят в корне изменить весьма странную ситуацию, когда стремление получить ученые степени и звания охватывает, как говорится, «самые широкие круги общественности», занятые совершенно другими делами. Возьмите, например, воинские звания. Они созданы именно для военнослужащих, и никому из гражданских лиц не приходит в голову для своего «престижа» добиваться получения звания полковника или генерала. Для этого есть только один путь – пройти все ступени долгой военной службы. А почему в науке должно быть иначе? В общественном сознании должно быть правильное понимание этого.

Хотелось бы обратить ваше внимание еще на одно явление последнего времени – резко упал поток публикаций в казахстанских научных журналах. Причина в том, что раньше этот поток в основном формировался диссертантами, подготовкой которых «увлекались» наши НИИ. Теперь этот стимул пропал. И что же, нашим ученым уже нечего предложить своим коллегам? Думаю, это явление временное. Ведь и грантовое финансирование, и получение новых ученых званий однозначно потребуют хорошего количества и уровня научных публикаций, отражающих действительное лицо ученого. Так что стимулы к получению серьезных научных достижений и их опубликованию появятся.

А что касается материального стимулирования, то оно, безусловно, нужно. И уровень оплаты труда, как я уже говорил, будет повышаться. Однако это не означает, что человек должен получать высокую оплату только за то, что он числится в научной сфере, или за научные заслуги многолетней давности. Грантовый механизм предусматривает выделение финансирования только активно и эффективно работающим ученым и коллективам. И средства, выделяемые государством на гранты, будут кратно расти. Нормой должно стать не получение за прошлые заслуги, а именно зарабатывание весьма солидных средств, и такие возможности у наших ученых, несомненно, появятся.

– Можете ли вы гарантировать, что теперь наконец-то произойдет качественный скачок в развитии казахстанской науки?

– Как говорится, стопроцентную гарантию дает только страховой полис, да и то только в Швейцарии… А у нас в науке до гарантии еще не близко.

Во-первых, предстоит разработать и принять большое количество подзаконных актов, чтобы обеспечить эффективные механизмы функционирования заложенной в новом законе модели управления научной сферой, четко увязать их с правовым полем и другими механизмами развития страны. Это более 20 проектов постановлений правительства, положений, приказов министерства и так далее. Сейчас министерство над этим очень плотно работает.

Во-вторых, отладить эти механизмы на практике. Это тоже непростое дело.

В-третьих, надо понимать, что государство здесь дает, по сути, только возможности активно продвигаться в данном направлении: правовую базу, ресурсы, организационные структуры. Если воспользоваться математической терминологией, это начальные и краевые условия задачи. Но главное зависит от научного сообщества, наших ученых. Смогут ли они преодолеть инерцию старого мышления и административно-распределительного подхода, оторванности от нужд экономики, образования, «включить» на полную мощность свой интеллект не только в исследованиях, которые в массе надо выводить на мировой уровень, но и в реальной помощи развитию Казахстана.

За годы независимости страна сделала гигантский шаг вперед, успешно реализуя научно выверенный стратегический курс Лидера Нации Нурсултана Назарбаева. Перед нами стоят грандиозные задачи, и я уверен, что отечественная наука станет действенным инструментом их решения. И выполнит те задачи, которые ставит президент страны.

Беседовала Екатерина БОЛЬГЕРТ, Астана