Антон Хреков: «В Казахстане в НТВ никто не нуждается»

Медийщик, в прошлом тележурналист (работал в том числе на телеканале НТВ), а ныне глава частной компании «Finjecto»  Антон Хреков, приехал в Казахстан для проведения ребрендинга одной и старейших телевизионных редакций страны «Информбюро». Он в течение недели будет проводить семинары, тренинги и мозговые штурмы для работников информационной службы телеканала. В своем интервью ИА Zakon.kz Хреков  рассказал о том,  чем казахстанцы отличаются от россиян, почему про Назарбаева не делают демотиваторов и о том, почему казахстанская пресса не желтеет так стремительно.  Следите ли вы за информационной картиной в Казахстане?  - Периодически слежу. Когда здесь бываю. А начиная с понедельника я слежу за всеми событиями, в том числе за изменением курса валюты. Конечно же, это на сегодняшний день главная новость.  А как вы оцениваете освещение переименования страны и  девальвации отечественными СМИ?  - Что касается переименования – есть новость, но нет собственно события. Есть рассуждения главы государства о том, стоит это делать или не стоит. Как такового события пока нет. Что касается курса, то конечно это сейчас самое что ни на есть важное, а его освещение достаточно вменяемое.   Может быть, какие-то вопросы журналисты не затронули?  - Не затронули единственный вопрос: «А кто на этом выиграл?». Точнее, затронули, но ответ не получен. Понятно, что инсайдерская информация в ночь на вторник была, очевидно, у ряда высокопоставленных людей, чиновников которые, можно предположить,  воспользовались ею для повышения своего, скажем так, экономического благополучия. Если бы кто-то из блогеров, журналистов или смелых чиновников и депутатов ее раскопал, это была бы бомба, пока же ответов нет. Но в медиа адекватно освещаются повышение цен, реакция людей, реакция бизнеса, заявления самого главы Нацбанка, очень колоритной фигуры, человека, который не боится делать смелые, провокационные заявления, где-то даже троллить своих оппонентов, немного издеваться над ними – это на нормальном, мировом уровне происходит.  А что бы в России писали о предложении президента переименовать страну, о девальвации?  - Я думаю, то же самое. Не было бы различий, разве что в нюансах, в каких-то национальных чертах, укладе, с большей или меньшей эмоциональностью. Но в целом, освещение было бы точно таким же. Подчеркну, в целом, все СМИ решают исключительно бизнес-задачи, не решают идейных, идеологических задач. А бизнес-задачи заключаются в том, чтобы была аудитория, этой аудитории был предложен рекламный контент, а денежные потоки были сбалансированы. Никто не будет рвать рубаху от «версаче» и бросаться на амбразуру. Освещение происходит так,  как это необходимо для целевой аудитории, для рекламодателя и для акционера.  В Казахстане в отличие от той же России нет демотиваторов и анекдотов про первое лицо страны.  - Почему же не ходит? Ходит, я видел. Ну да, они, правда, более патриотические.   И не такие жесткие, как про Путина, например. Как вы думаете, с чем это связано с внутренним цензором, менталитетом или апатией к происходящему  в стране? - Трудно сказать, потому что я не жил в Казахстане. Я думаю что наверное здесь всего понемногу. У меня есть ощущение, что в целом восприятие главы государства в Казахстане хоть и сложное, с пониманием того, что этот человек очень много сделал. Прежде всего, предотвратил те негативные последствия, которые могли бы быть в стране с очень сложным национальным составом. В которой нет однозначно доминирующего этнического большинства, как в Германии или в России. Его заслуга в том, что он смикшировал эти негативные последствия, не допустил ни гражданской войны, ни разгула национализма, ни каких-то уж очень тяжелых экономических последствий. Хотя бедность была во всех странах СНГ в 90-ые годы.  Путин пришел к власти уже в двухтысячных годах. Его первый срок воспринимался очень позитивно. Была масса правильных решений, а потом стали возникать сложности. Я думаю, что из-за этого в целом люди к Назарбаеву достаточно лояльны.  К примеру, в Китае коммунистическую партию далеко не все любят, зато все понимают. Ведь объяви Китай свободные выборы, началась бы гражданская война.  То есть Назарбаева понимают?  - Я думаю, что есть понимание того, что человек, при всех его сложностях, внес большой вклад. Можно не соглашаться с его политикой, но в целом лично мне очевидно, что будь на его месте кто-то другой, в 90-ые годы могло произойти все что угодно. Кстати, похожее есть и в России: на выборах мэра или местных органов власти бывают самые неожиданные результаты, а на президентских все голосуют «за стабильность». Потому что одно дело по-мелочи пощекотать власть, задираться, а другое дело - когда выбирают самого главного. В этом случае предпочитают  проверенного начальника. Эксперименты у нас не любят уже с конца восьмидесятых.  Чем отличается казахстанский зритель от российского?  - Казахстанский зритель более спокойный. Он в большей степени готов делать допущения. Если что-то не нравится, то зритель говорит: «Я еще понаблюдаю за тобой, посмотрю на то, как ты будешь себя вести. Но если ты будешь продолжать завтра и послезавтра показывать то, что мне не интересно, я буду постепенно уходить. А если ты мне покажешь что-то классное, я снова быстро приобрету лояльность». В России все не так. Там «наказание методом переключения» происходит за несколько секунд. Именно поэтому российские каналы ведут себя истерично. Ведь нужно все время поддерживать эту ажитацию кричать зрителю в ухо. Интересный факт: если у нас выйти на улицу и спросить «Что вы смотрите?», то процентов 60-70 ответят, что они телевизор не смотрят, но иногда - смотрят канал «Культура». При этом рейтинг канала «Культура» очень низкий. Понятно, что это как «здрасьте» - норма приличия. Почти как с классикой. «Ты Пушкина читал?» «А как же!!!». Поэтому эта истеричность, привычка медийщиков визжать и орать на ухо, паясничать, кривляться, обусловлена не тем, что они такие плохие, а тем, что зритель ничего не прощает. Он не прощает никакого, пользуясь медийным сленгом, «провиса», «уныллера» и «вялыча». Поэтому медийщик находится все время, в состоянии полуистерики. В Казахстане этого пока, слава богу, можно избежать. Можно просто предлагать качественный продукт и наблюдать за тем, как зритель на него реагирует.  То есть то, что российская пресса позволяет себе немного больше, чем казахстанская связано не с уровнем свободы слова? - Я сейчас говорю не об уровне свободы слова, а об эмоциональности. Когда я показываю все время трупы, кровь, криминал, происшествия, и начинаю безумным голосом обо всем этом вещать, то тут свобода слова ни при чем. Тут есть зритель, который все время хочет потреблять этот наадреналиненный, но отравленный, контент.  Я всегда люблю приводить один пример. Да простят меня чиновники, занимающиеся контролем за оборотом наркотиков  (тут речь пойдет не о них,  это всего лишь аллегория). Представьте себе, что я, вы и плюс еще два человека, занимаемся производством мороженого. Мы четыре производителя, у нас небольшой город и мы в нем производим и продаем мороженое. Мы понимаем, что конкуренция очень плотная, ноздря в ноздрю: можно немного снизить цену, можно провести какие-то акции, улучшить упаковку, но примерно все у всех одинаково. А, допустим, в понедельник вы узнаете, что я выпустил мороженное с коноплей. У меня продажи возрастают, а цены я могу даже немножко повысить. У вас выбор из двух решений: сказать, что вы выше этого, а я позорю профессию и - понести убытки, или же сжать зубы и пойти к вашим технологам, пошаманить, и тоже начать продавать мороженое с коноплей. Конечно, какое-то время я буду лидером, но потом вы меня догоните. То же самое здесь: несколько средств массовой информации, и вдруг одно из них начинает думать: «Да ну эти правила! Да ну этот этикет к чертовой матери!» и начинается визг, звезды, кто-то с кем-то переспал и далее по тексту! Понеслось! Другие говорят «Боже мой. Какой ужас! Это же позор!», но через какое-то время они понимают, что они в большом пролете. Что делать? Можно конечно гордо произнести: «Нет, мы не опустимся до этого». Но это рынок, это бизнес. Это чистой воды финансовые показатели. Ты идешь, ставишь на дыбы и на уши свою команду и делаешь то же самое. Результат – у вас на рынке остается одно ОНО. Слава богу, что в Казахстане пока крутящий момент этого самозатачивающегося механизма не такой большой. Не обязательно коноплю добавлять, можно добавить варенье, сахар, глазурь, шоколад.  С чем это связано?  - Национальные особенности. Люди поспокойнее и в чем-то менее избалованы. У нас было жесткое время в девяностых. У вас было стабильнее, хоть и тоже тяжело. 90-ые в России… надо было жить в это время! Если ты жил в конце восьмидесятых - начале девяностых в России, ты в цирке не смеешься.  Казахстанцы придерживаются более консервативного уклада, и для них нет задачи посмотреть «перчик», «клубничку» или что-то «жаренное». Они с благодарностью принимают то, что им предлагают. Стремятся увидеть что-то интересное, но понимают, что это интересное не обязательно должно быть крикливым, гипертрофированно-ажиотажным.    «Информбюро» старейший медиабренд Казахстана и долгое время он воспринимался как своеобразная оппозиционная форточка. Что вы сейчас будете делать на нынешнем семейном «31 канале»?  - Как раз это очень хорошо, что канал стал семейным. Мы думаем, что информационную концепцию канала нужно разворачивать в сторону потребителя. В сторону помощи потребителю, защиты его прав. Я это называю «Инструкция к жизни». Информационная служба должна стать этаким миксом информации и полезных советов, так называемой «хорошей практики» для зрителя, как бы он мог воспользоваться теми или иными благами, избежать тех или иных граблей, или добиться своих прав в столкновении с чиновниками, с недобросовестными торговцами, с некачественными медицинскими услугами. Информируя вовлекать и помогать.  В 1997 году «Информбюро» начало делать новости для зрителей, которые критически мыслят, которые принимают самостоятельные решения и нуждающиеся для этого в информации о нынешней ситуации в стране. И в чем-то походило на новостную редакцию НТВ. Как вы считаете насколько именно такие новости  важны для людей?  - Я не политик. Я бизнес-тренер. И моя задача – развивать те компетенции, навыки, в чем-то даже мотивировать сотрудников на  решение озадач. К счастью для себя, к нынешнему своему возрасту я заслужил сам перед собой право не заниматься политикой и не думать о пресловутых «субъективности», «объективности», «оценочности»  и так далее. Мне это неинтересно и эти задачи передо мной не стоят. Я думаю, что в целом политическая составляющая в информационном вещании, безусловно, есть, без нее невозможно обойтись, но здесь нам стоит придерживаться   информирующего подхода.  Если есть заявление и оно касается всех граждан, то мы это заявление показываем. Но в большей степени мы концентрируемся на том, как каждый человек мог бы этим воспользоваться для того решения какой-то своей конкретной проблемы. А заниматься политическим аффилированием, поддержкой тех или иных сил, искусственно натягивая на уши то «нейтралитет», то «равноудаленность», то «либеральность» или «государственничество» - это никому надо, это в прошлом. Рискну предположить, что большинству зрителей это неинтересно.    У Вас есть большой опыт работы на НТВ, напрашивается вопрос: что в Информбюро будет от НТВ? Вы что то привнесете?  - Нет. Я не с НТВ. Да, я работал там, но я не представляю здесь НТВ. Повторюсь, я бизнес-тренер, и занимаюсь развитием компетенций. Я не занимаюсь идеологией или политикой информационного вещания.  НТВ это одна из телекомпаний, которая прошла сложный путь в своей эволюции, от очень смелой, новаторской, молодой телекомпании  в сторону желтой прессы. Не хочу давать оценки,но блогерские мемы, вроде «кровотечения кровавой крови», которые употребляются по отношению к НТВ, в каком-то смысле уловили суть. Мне кажется, что не нужно ничего привносить с НТВ, нужно  решать  задачи, которые ставятся, во-первых, рынком, во-вторых, конкурентной ситуацией между информационными службами и в третьих предпочтениями казахстанского телезрителя. В НТВ здесь никто не нуждается.



Источник: ИА «Zakon.kz»