Во-вторых, накопления пенсионных фондов – это, наряду со средствами страховых фондов, важный источник длинных инвестиционных денег, которыми должны пользоваться в первую очередь частный малый и средний бизнес (МСБ). Это лучшие инвестиционные средства, чем банковские кредиты и, как правило, приносит пенсионным фондам хороший доход.

В-третьих, пенсионные накопления могут приносить пенсионным фондам, а значит пенсионерам хорошие доходы за счет операций на фондовых рынках, инвестирования малого и среднего бизнеса.

В-четвертых, пенсионные накопления могут быть надежно размещены в первоклассных долгосрочных ценных бумагах каких-либо иностранных государств, например, США или еврокомиссии и приносить стабильные доходы. Это снижает риски и обеспечивает гарантии надежности, сохранности пенсионных средств.

В-пятых, при солидарной системе по мере развития постиндустриализации общества создаются предпосылки для растущей потребности пенсионной системы в финансовых ресурсах, для покрытия которых придется наращивать налоги, а поскольку это невозможно, власть будет вынуждена идти на непопулярные меры – повышение пенсионного возраста, стажа, уменьшение отношений средней пенсии к средней заработной плате. Накопительная пенсионная система, вызывая заинтересованность работников в высокой пенсии, увеличении накопительных отчислений способствует работникам менее остро реагировать на повышение среднего возраста выхода на пенсию, чем сегодня к этой мере относятся граждане Греции, Италии, Испании.

В-шестых, при накопительной системе дефицит финансовых ресурсов для обеспечения пенсионных обязательств по определению исключается. Насколько это важно, можно судить по следующим данным: размер необеспеченных пенсионных обязательств в таких развитых странах, как Италия достиг к 2000 г. 233% ВВП, Франция – 216% ВВП, Япония – 200% ВВП, Германия – 160% ВВП, США – 43% ВВП (источник: ОЕСД и IME).

Именно то обстоятельство, что накопленные в некоторых развитых странах пенсионные обязательства, существенно превышают их государственный долг, диктовало им необходимость реформирования своих пенсионных систем, т.е. перейти к той или иной форме накопительной пенсионной системы. Мы должны использовать опыт наиболее развитых стран, которые сулили раньше переходить к такой системе. Тем, кто не сумел тогда перейти к ней, сегодня столкнулись с серьезными проблемами. Это Италия, Испания, Греция, Португалия и др.

Приходится согласиться с тем, что, несмотря на такие преимущества накопительной пенсионной системы, в Казахстане она так и не получила реальное подтверждение. Но во всем этом НПФ не причем. Если бы в нынешней ситуации в экономике Казахстана процветали НПФ, то это противоречило бы всем законам экономического развития.

Дело в том, что нельзя проблемы НПФ рассматривать отдельно от проблем развития казахстанской экономики в целом. НПФ лишь один из ее финансовых институтов и они функционируют и могут развиваться в системе в целом. Рассмотрев их проблемы оторвано от проблем всей экономической системы страны, мы можем сделать лишь ошибочные выводы и наши рекомендации будут такими же ошибочными, какими они были, когда был принят Закон о переходе к накопительной пенсионной системе в 1997 г.

После принятия этого Закона мною была написана статья, где я подверг критике не накопительную систему, а принятие ее без учета реальной ситуации в экономике тогда, т.е. в 1997 г. и последствия как для граждан страны, так и для самой пенсионной системы. «Исходя из вышеизложенного - писал я - новому Правительству не мешало бы подумать, взвесить все «за» и «против» прежде чем брать на себя огромную ответственность за преждевременную и слабо подготовленную реформу. Есть смысл временно приостановить действие нового Закона о пенсионном обеспечении как имеющего много недоработок, не в полной мере подготовленного как концептуально, так и технически». То же самое можно сказать и о новом Законе. Действительно, в то время экономика еще не преодолела трансформационного кризиса, инфляция составляла двухзначное число, реальные доходы населения были крайне низкими, бедность высокой, экономика и население были охвачены неплатежами, объем которых уже стал сопоставимым с объемом номинального ВВП. Одновременно процветали безработица и теневая экономика. И в такой ситуации принятие Закона о накопительной пенсионной системе и создании НПФ было ничем неоправданным шагом Правительства, так как тогда было невозможно учесть возможности превращения НПФ в источника длинных денег, условий инвестирования бизнеса, роста доходности и др. Тем более то, на что я обратил внимание, было очевидным, что рабочая группа не проводила ни анализа, ни расчетов относительно того, как будет развиваться экономика, какими будут накопление и распределение доходов, сбережения, изменения средне-душевых доходов населения, минимальная заработная плата и прожиточный минимум в стране. Анализ таких параметров экономики тогда имел принципиальное значение. Не был предусмотрен переходный период и его проблемы для различных возрастных групп, для имеющихся пенсионеров и будущих пенсионеров и т.д., которые хорошо учитывались в странах Восточной Европы – бывших социалистических странах. Не были предусмотрены никакие меры защиты и страхования накоплений от рисков, тем более Закон не был Законом прямого действия и был написан расплывчато, допускал двусмысленность. Критике были подвергнуты и другие положения Закона. Он был преждевременным и слабоподготовленным.

Кстати, в России в 1997 г. тоже была подготовлена пенсионная реформа, но по таким же причинам она была отклонена Думой и Россия к проведению пенсионной реформы приступила только в 2001 – 2002 г.г.

Негативные стороны пенсионной реформы были показаны в статье Н. Бойкова, опубликованная в газете АЗИЯ – ЭЖ.

Интересно отметить следующее положение Закона: «В случае уменьшения реальной стоимости пенсионных накоплений акционеры корпоративных накопительных пенсионных фондов несут солидарную ответственность и возмещают потерю инвестиционного дохода в порядке, установленном Правительством Республики Казахстан».

Это, во-первых, признание того, что у пенсионной системы будут потери реальной стоимости пенсионных накоплений, поскольку это произойдет главным образом из-за высокой инфляции, а тогда до 2000 г. о резком снижении инфляции и повышении реальной стоимости пенсионных накоплений речи быть не может; во-вторых, последствия своих ошибок и неспособность Правительства подавить инфляцию и удерживать ее на низком уровне накладывает на акционеров НПФ. С тех пор инфляция все еще остается высокой и потери реальной стоимости пенсионных накоплений не возмещают потери инвестиционного дохода ни акционеры НПФ и ни Правительство; в-третьих, какой это Закон, если возмещение потери инвестиционного дохода в ней произойдет «в порядке, установленном Правительством Республики Казахстан», т.е. в ни к чему не обязывающей ни Правительство, ни акционеров формулировке, хотя тогда было ясно, что еще долго будет потеря инвестиционного дохода и она будет высокой. Впрочем, у нас все законы тогда разрабатывались в таких формулировках, что мешало их возможности быть законами прямого действия.

В целом та реформа пенсионной системы была лишь политическим проектом тогдашнего Правительства, выполненным некомпетентными чиновниками. Об этом же свидетельствовала та поспешность, с которой Закон был написан и был принят Парламентом страны с помощью механизма голосования за доверие Правительству, поскольку первоначально он был отвергнут Мажилисом.

Все эти ошибки и просчеты, неучтенность многих возможных ситуаций, в том числе финансовых ресурсов, необходимых тогдашним пенсионерам с учетом высокой инфляции и изменений в экономике, отражающихся на их пенсии и доходности НПФ, а также работникам, которые не успевали накопить достаточных средств на собственную пенсию по старости сегодня негативно сказываются на деятельность НПФ и вызывают критику накопительной пенсионной системы в целом.

Такая критика пенсионной системы уместна, если через 15 лет мы имеем отношение средней пенсии к средней заработной плате 29,3%, когда международная организация труда считает нормальным этот коэффициент равным 60 - 70%, а минимально приемлемым 40%.

Но корень вопроса не только в этом, а в нерешенных и нерешаемых до сих пор в ряде острых структурных проблем и слабости институционального обеспечения экономики Казахстана, которые и не позволяют НПФ вкладывать свои накопленные средства в высокодоходные, менее рискованные активы и наращивать свою доходность. Доля активов всех НПФ Казахстана в ВВП составляет всего 8 – 9%, тогда как только государственные пенсии в Италии составляют 13% ВВП, в Швеции 16% ВВП.

Куда бы сегодня не вкладывались ресурсы НПФ доходность их во многом определяется прежде всего уровнем инфляции. К сожалению, за 20 лет НБК так и не удалось справиться со своей главной задачей – подавлением инфляции, удержанием ее на предельно низком уровне, за который можно было бы считать инфляцию 2 – 3% в год. С 1997 г., если не считать 2002 – 2003 г.г., когда она опустилась до 5,9 и 6,4%, соответственно, инфляция находилась на умеренно высоком (более 7 – 8%) или на высоком уровне: 13,2% в 2000 г., 10,8% и 17% в 2008 и 2009 г.г., соответственно. НБК, чаще всего это объясняет немонетарными факторами, кивая в сторону фискальной политики или на внешние факторы. Так ли это? Главным источником инфляции всегда была и будет монетарная политика, которая выражается в росте денежной массы. Давайте посмотрим на этот показатель

Прирост денежной массы и инфляции, в %,

Как видно, с 1997 г. по 2011 г. денежный агрегат М3 рос со 114% до 184%. Для того чтобы иметь инфляцию 2 – 3% она должна расти при приросте ВВП 7 – 8% в год не более чем на 10%. В европейских странах прирост денежной массы не превышает 6 – 7%, в США – 9 – 10%, у которых инфляция в последние 10 – 12 лет не превышает 2 – 3%. Что касается немонетарных факторов инфляции, на которых постоянно ссылается НБК, т.е. о росте цен на зерно, бензин и еще на что-то, то их влияние на уровень инфляции не превышает 0,5 – 0,7%. При всем росте цен на такие товары инфляция в Европейских странах и США не превышает 2,7% и это считается ими высокой, они сразу же ужесточают учетную ставку. Так что главным фактором инфляции был и остается монетарный фактор. Если так, то при таких ростах денежного агрегата (М3) в Казахстане о каком снижении инфляции до 2 – 3% можно говорить? А пока инфляция не опустится до этого уровня, о хорошей доходности пенсионных накоплений говорить не приходится.

Кстати, привлечение Правительством страны накопленных ресурсов НПФ на покрытие бюджетного дефицита или на другие цели под 2 – 3% доходности – это не более, чем «медвежья услуга». Вместо того, чтобы решительно бороться с инфляцией до доведения ее уровня до 2 – 3%, оказывается такая почти бесполезная услуга. Кстати, напомним, что при уровне инфляции 8% рост экономики будет с отрицательным эффектом. Об этом свидетельствует и постоянное значительное отставание роста производительности труда от роста реальной заработной платы.

Инфляция бьет по всем направлениям роста экономики: и через снижение реальных доходов по инвестициям из-за высокой процентной ставки на банковские кредиты и через ограничения спроса на товары и услуги и т.д. и т.п. Поэтому подавление инфляции до 2 – 3 и таргетирование ее 3-процентным уровнем – первейшая задача как обеспечения роста и повышения эффективности экономики, так и доходности НПФ.

Другая проблема НПФ – это отсутствие спроса на их накопленные финансовые ресурсы для инвестирования экономики частным сектором, хотя они образуют не чуть ли единственный в стране в данный момент длинные деньги. Причина в том, что в нынешней ситуации с расходованием государством на инвестиционные цели огромных бюджетных денег, средств НФК и банковских кредитов с субсидированием процентных ставок частным предпринимателям не выгодно обращаться за кредитами в НПФ. К тому же, вопреки сути рыночной экономики, где только частные предприниматели решают, что из всех востребованных рынков товаров и услуг могут и будут производить, инициативу какие отрасли и производства будут приоритетными и что надо развивать берут на себя госчиновники, а потому государство субсидирует из бюджета половину ставки банковских кредитов и где надо, дает гарантии банкам за кредиты, к тому же из бюджета и из НФ РК льется большой поток денег на многие проекты, реализуемые по программе ФИИР. Использование этих денег, также как и банковских кредитов с участием государства выгодно тем, что за них практически нет спроса. Деньги могут быть израсходованы, а что в итоге получилось – мало кого интересует, а если интересует кого-то, обойдется без серьезных последствий. Об этом свидетельствуют много фактов: мы имеем резкий спад промышленного производства с 109,6% в 2010 г. до 103,5% в 2012 г., в особенности в обрабатывающей промышленности куда направляется львиная доля инвестиций в ФИИР и построены сотни предприятий, с 113,9% в 2010 г. до 106,2% в 2011 г. и 100,7% в 2012 г. Незаметны позитивные изменения и в инфраструктуре страны.

Из вопросов Президента Казахстана Правительству узнаем, что многие сданные предприятия по ФИИР не работают, а продукцию тех предприятий, которые стали работать, никто не покупает.

Огромные деньги уже израсходованы, но никто не в ответе. Для меня выглядит странным позиции некоторых ученных и политиков, которые хотят и предлагают, чтобы государство израсходовало все нефтяные доходы на инвестиции, навешать на него пенсионную систему, зная, что до сих пор оно при инфляции 7 – 8% и даже выше привлекает в бюджет средства НПФ с доходностью 2 – 3% и это называет поддержкой НФ.

С использованием средств НПФ частным бизнесом всего этого не пройдет. А зачем тогда возиться с ними, когда дешевые государственные деньги сами текут в руки и никто не спросит куда делись эти деньги, если предприятия не достроены или достроены некачественно, что они нормально работать не могут. Так всегда и везде было и будет с расходованием государственных финансовых ресурсов самим государством ли или частным бизнесом ли – неважно, поэтому что все это происходит при некомпетентности и незаинтересованности государственных чиновников в эффективном решении таких экономических проблем и, конечно же, при процветании коррупции.

И на сегодняшнем фондовом рынке Казахстана НПФ нечего делать. Известно, что он как один из видов полноценного финансового рынка еще не сложился. Акции всех богатых компаний Казахстана – это в основном сырьевого сектора – выставляются на передовых биржах других стран, в основном Лондонской и Нью-йоркской биржах. На алматинской находятся в обороте в основном акции нескольких банков, ибо отечественные предприятия других секторов экономики, во-первых, не представляют особо коммерческого интереса, они малоэффективны или вовсе неэффективны, по крайней мере, по их официальной отчетности; во-вторых, их собственники остаются скрытыми, а не зная кому принадлежит то или иное предприятие, покупать его акции слишком рискованно; в-третьих, эти предприятия работают, как правило, в непрозрачном режиме и в достоверность данных их финансово-бухгалтерской отчетности никто не может верить; в-четвертых, да сами собственники не желают выставлять акции своих предприятий на бирже, опасаясь потери права контроля над собственностью; в-пятых, многие из этих предприятий в большей степени пребывают в неформальных отношениях с местными органами власти или каких-либо крупных политиков или государственных чиновников, и, последнее, владельцы и менеджеры отечественных компаний недостаточно грамотны в использовании рыночных механизмов, поэтому они не могут оценить более высокой выгоды привлечения инвестиционных средств на фондовых рынках, чем работать на рискованном теневом рынке, с неформальными отношениями с местными чиновниками, попадая в их крючки постоянного вымогательства и коррупционной махинации, или привлекать банковские кредиты под большим процентом.

Кроме всего этого, в стране еще не сложилась хорошо конкурируемая рыночная экономика и свободное предпринимательство. А пока предприниматели окутаны всевозможными административными барьерами и экономическими ограничениями, государственные чиновники таможенных и налоговых органов, местных администраций, правоохранительных органов, пока нет реальная защита права частной собственности и они не являются свободными в ведении своего бизнеса и нет благоприятного бизнес-климата, не возьмут на себя инициативу в развитии производства, каких они хотели бы развивать, а значит в долгосрочном инвестировании экономики.

Нельзя не отмечать того неоспоримого факта, что в стране сложился острый дефицит высококвалифицированных кадров и компетентных государственных чиновников, нехватка высокопрофессиональных менеджеров, лидеров бизнеса, способных вырабатывать и принимать наилучшие долговременные стратегии ведения частного бизнеса, повышении его конкурентоспособности на внутреннем и внешнем рынках, понимании того, что сегодня конкурентоспособность производства товаров и услуг определяется не просто снижением издержек за счет дешевой рабочей силы и дешевых видов сырья, а производительностью и инновацией, умением постоянно выбирать наилучшую стратегию и гибко менять ее при возникновении новой ситуации на рынках.

Из-за отсутствия таких профессиональных кадров работа фондового рынка так и не сложилась. Фондовый рынок должен иметь такую инфраструктуру и такой режим работы, которые позволяют инвесторам и компаниям эмитентам ценных бумаг иметь широкий доступ к достоверной информации в любое время суток, высокую организацию работы фондового рынка как этого добились рынки Гонконга и Шанхая в КНР.

Эти проблемы в стране имели место и в системе НПФ. Их руководители тоже «плавали в общем течении», фонды тоже работали непрозрачно, тоже, видимо, не стояли в стороне от охватившей страну коррупции, вымогательства, хватались за легкие способы выживания, сваливая все проблемы функционирования и развития НПФ на государство. Причем очевидно то, что они в основном молодые люди, которые должны искать и находить наилучшие стратегии развития фондов, пути решения существующих или возникающих проблем. Если не они, то кто будет бороться за развитие рыночных механизмов, решать проблемы, внедрять инновации и т.д. Ведь без талантливых лидеров, без высококвалифицированных профессионалов, высококонкурентного частного бизнеса мы не создадим, особенно в век меняющегося глобального мира, век инновации, глобализации и растущей конкуренции.

Именно эти проблемы надо было решать, а не пытаться спрятаться в государственном логове, цепляться за давно обанкротившуюся солидарную пенсионную систему, даже являясь свидетелями того, что происходит сегодня в Греции, Испании, Италии, Португалии и др. странах, которые все прошедшие годы цеплялись за эту систему, благодаря правительствам зачастую социалистов и их стратегией «социального благополучия», «экономика большого государства» и т.д., несмотря на предупреждения их коллег из ФРГ, Британии, скандинавских стран о том, что их ждет впереди, что такие стратегии давно стали тормозом развития экономики, изжили себя.

Да, есть одна неприятная проблема, связанная с повышением пенсионного возраста. Дело в том, что в связи со старением населения, когда доля тех, кто относится к старшим возрастам и растет продолжительность жизни, вроде бы страна будет сталкиваться с тем, что «более молодые люди больше оказываются не способными нести бремя поддержки старших поколений, тех, кто уже не работает». Следовательно, Правительство становится перед выбором: повышать пенсионный возраст, снижать среднюю пенсию к средней заработной плате или увеличивать налоги. Надо признать, что выбор болезненный, непопулярный и принимать решение трудно, но только в демократических государствах, когда судьбу Правительства решают избиратели на выборах.

В нашей стране такой риск практически отсутствует, народ молча примет решение власти о повышении пенсионного возраста, хотя народ этого не желает. Казахстан один раз уже повышал пенсионный возраст в условиях рынка. Народ был недоволен, но молча принял это решение власти. Но она пошла на такой шаг еще раз и народ еще раз также молча принял. Но стоит ли так вольно поступать с таким неприятным, непопулярным, многим гражданам даже болезненным мерам? Повышать налоги – это значит ударить по населению с другой стороны – по бизнесу и спросу населения на товары и услуги, увеличением нагрузки государства на экономику.

Государственные чиновники из Правительства и НБ РК, депутаты Парламента ничего не нашли, кроме как объединить все пенсионные фонды в один фонд, передать управления ими НБ РК и повысить пенсионный возраст женщинам до 63 лет, т.е. до уровня пенсионного возраста мужчин. Произошло то, чего я предсказал в 1998 году в свой вышеупомянутой статье: «Есть основания считать – писал я – что накопительных пенсионных фондов, число которых будет расти лавинообразно, постигнет та же судьба, что и инвестиционно-приватизационных фондов, наводнивших совсем недавно нашу экономику, которых тоже считали венцом приватизации и инвестирования».

Что мы в итоге получили? Объединив все накопительные пенсионные фонды в один НПФ, мы потеряли перспективу формирования конкурентного рынка финансовых ресурсов НПФ, где различные пенсионные фонды могли конкурировать между собой и с банками в предоставлении частным фирмам МСБ своих финансовых средств, выгодных для себя условий, а фирмы – конкурировать за финансовые средства различных пенсионных фондов. Передав управление его в НБ РК, мы осуществили огосударствление еще одного института экономики. В результате исчез один из важных источников длинных денег, особенно важных для МСБ.

Опыт США и ЕС и уроки мирового кризиса в них показали, что экономика США, где МСБ формирует свои финансовые ресурсы не за счет банковских кредитов, а средств пенсионных, страховых, венчурных, совместных фондов избежала в 2011-2012 гг. рецессии, Европа же, где МСБ формирует своих финансовых ресурсов из банковских кредитов до сих пор не может выйти из кризиса.

Для нас корень вопросов лежал в проведении ряда структурных и институциональных реформ, направленных на создание в стране комфортной для предпринимателей деловой среды и инвестклимата: подавление инфляции, хотя бы до 3-4% и снижение банками процентных ставок по кредитам до 6-7%; сделать средства НПФ легко доступными для частного бизнеса, особенно для МСБ, недопущение установления Правительством приоритетных отраслей, целевых технологических областей, выбора инновационных проектов компаний, мест, где какие предприятия следует строить, субсидировать процентные ставки по банковским кредитам и другими мерами опеки и вмешательства, а только осуществление стимулирования инноваций, повышения квалификации кадров, особенно предпринимателей, менеджеров, научных и технических персоналов, развиваемых научных и производственных инфраструктур, устранения протекционизма и излишнего жесткого нормативного и целевого регулирования, ограничения свободного предпринимательства.

Да, все это сложно сделать, и мы снова пошли по легкому пути – не заниматься решением проблем, не позволяющих НПФ стать источником длинных денег для бизнеса, зарабатывать и увеличивать свои доходы, облегчить становление и развитие эффективного и конкурентоспособного частного бизнеса, а просто свернули накопительную пенсионную систему, честно говоря, ее почти похоронили, как всегда в подобных случаях, все надежды связали с «умным государством».

Что касается повышения пенсионного возраста женщинам, то это является стратегической ошибкой. Дело в том, что мировая экономика вступила в новую эпоху – постиндустриальную, где главным двигателем развития экономики являются знание, инновации. Все сектора экономики становятся высокотехнологичными, причем технологии, инновации так быстро меняются, что компаниям только успевай обновлять свои производства, а работникам – свои знания и навыки в работе с новыми технологиями.

Если так, то люди в возрасте 50-55 лет, не говоря уже о 60-65 годах не могут производительно работать ни в компаниях, ни в сферах управления, они не смогут успевать усвоением быстро меняющихся технологий, инноваций, новых методов организации труда, управления и т.д. В результате страдать будет экономика, она будет замедлять свой рост, а страна - сдавать свои достигнутые позиции в мировой экономике.

Только молодые люди и люди среднего возраста могут быстро осваивать новые технологии и инновации, постоянно повышать свои знания, квалификацию и успешно развивать экономику. Поэтому решение проблемы пенсионного обеспечения людей надо было искать не в увеличении пенсионного возраста, а в поощрении роста рождаемости детей. Увеличение доли молодых людей в населении – это увеличение творческого потенциала в стране, накопление знаний, а значит, и развитие высокотехнологичных производств, наукоемкой инновационной экономики.

Если в доиндустриальной эпохе основным источником богатства был труд и рождаемость детей была высокой во всех странах мира, в Казахстане еще до 50-х гг. XX века семьи, имеющие до десяти детей были не такой уж редкостью, хотя в это время главным источником богатства стал вещный капитал. Но и труд все еще оставался важным источником зарабатывания доходов.

Теперь, когда экономика стала наукоемкой, главной ценностью общества стало знание, а его главным носителем и источником наращивания творческого потенциала страны являются молодые люди, а значит, чем больше в стране будет молодых людей, тем больше ее шанс на успешное развитие экономики и общества. Стимулирование рождаемости людей вполне обоснованно, особенно в Казахстане, где семьи традиционно имели от 5-6 до 10 и даже до 11 детей.

Повысить доходы НПФ можно было бы и за счет, как уже я писал в своей книге, вложением в них часть НФ РК, которая затем инвестируется в развитие МСБ и приносит доходы от уплачиваемых им процентов. Это было бы и самым лучшим способом эффективного использования части средств НФ РК.

К сожалению, Закон принят, воссоздать прежние НПФ и образовать из их средств конкурентный финансовый рынок невозможно.

Мне представляется, что при накопительной пенсионной системе в принципе есть возможность обойтись в определенной мере без повышения пенсионного возраста. Во-первых, с быстрым и кардинальным решением структурных и институциональных проблем можно будет добиться и развития частного бизнеса и экономики в целом и повышения доходов населения и доходности НПФ.

Во-вторых, поскольку с повышением продолжительности жизни повышается и способность к труду в определенных несложных видах деятельности пожилой части населения, до определенного периода можно будет отказаться от практики автоматического увольнения работников, достигших пенсионного возраста и дать возможность работать им по желанию на приемлемых должностях или видах работ. Ведь уволив их, государство будет вынуждено заменить их более молодыми полных сил и знаний, но возможно неопытными, работниками. Более эффективными станет использование знаний и энергии молодых или работников еще не достигших пенсионного возраста на ответственных должностях или более сложных рабочих местах. Будут немало желающих, особенно среди мужчин, работать, если не на прежних ответственных должностях и сложных рабочих местах, то хотя бы на других менее привлекательных и доходных рабочих местах еще лет 5 – 7. Найдутся такие и среди женщин. Возможно было нужно и оправдано дать возможность для таких людей работать неполный рабочий день и продлить трудовую карьеру пожилым людям. Иными словами идет речь о создании гибкого рынка труда. Ведь, когда мобильность на рынке труда возрастает, также как и на рынке высоких технологий и инновационных продуктов, а население стареет, вполне возможна нехватка рабочей силы, особенно более молодой, которая способна работать с высокими технологиями, инновационными средствами и методами, не говоря уже о той, которая способна исследовать и разрабатывать высокие технологии, инновационные продукты. Одновременно надо было сделать так, чтобы они продолжали увеличивать свои пенсионные накопления, в том числе за счет добровольных взносов. В этом они сами были бы заинтересованы. Очень важно и то, что у людей возникала бы возможность выбора: уходить на пенсию с момента достижения пенсионного возраста с накопленными пенсионными ресурсами или продолжить активно работать на посильном рабочем месте, продолжая накапливать на пенсию. Автоматическое увольнение, особенно мужчин, занятых на умственной работе, воспринимается ими как списание их как непригодных для труда, что негативно отражается на их здоровье и вызывает у них отрицательные отношения к власти. В демократических странах это оборачивается потерей власти господствующей партией.

Среди людей достигших пенсионного возраста часто бывают еще достаточно полных сил и опытных работников, замена которых малоопытными молодыми людьми оказывается пойдет во вред делу.

В средних и низких звеньях работы такая замена может произойти неквалифицированными, но зато дешевыми иммигрантами, что тоже будет снижать эффективность производства.

Необходимо иметь также в виду, что образованные и высококвалифицированные молодые люди предъявляют особые требования к качеству рабочих мест и оплату труда. К сожалению, отечественные предприятия не выдерживают такие требования рабочей силы.

Словом, внесение изменений или улучшение качества существующей пенсионной системы вопрос сложный, порою логичные меры могут быть непопулярными и вызвать протестные движения. Поэтому решение в любом варианте должно быть глубоко обдуманным, и в социальном, и в экономическом и в политическом планах достаточно обоснованным. Повторять ошибки 1997 г. недопустимо. Не надо искать и принимать легкое решение. Лучше всего выход надо искать в системном решении структурных и институциональных проблем, да это трудно, сложно, но зато это решит проблемы не только пенсионной системы, а эффективного развития всей экономики и социальной системы.

При поиске лучшего способа пенсионного обеспечения граждан, роста доходности пенсионной системы на первое место должен быть поставлен вопрос не о повышении пенсионного возраста, исходя из того, сколько пенсионеров приходится на одного более молодого работника, а росте экономики, ведь, если не будет хорошего экономического роста, то ни о каком приемлемом размере пенсии и росте доходности пенсионной системы говорить не придется. Ведь проблема может быть будет в том, как бы обеспечить занятость не только граждан старше 58 лет, но и людей трудового активного возраста и даже молодых людей, как бороться с растущей безработицей.

Арыстан Есентугелов, д.э.н, профессор экономики,

Научный руководитель Ассоциации «Евразийский

экономический клуб ученых»

.