Досым Сатпаев: «Новому министерству уготована роль «смотрящего» над регионами»

– Досым, будет логичным начать беседу с вопроса о том, зачем понадобилось создавать новое министерство, какие функции на него будут возложены и какого результата от него ждут?

- Я думаю, это важное событие, на которое следует обратить внимание. Появление министерства регионального развития – это не некая экстравагантная инициатива главы государства. Об этом говорилось уже давно, и, честно говоря, я удивлен, почему это министерство не появилось раньше. К сожалению, как показало последнее совещание главы государства с акимами, в Казахстане как бы существуют два параллельных измерения: в одном живет правительство, которое разрабатывает многочисленные государственные программы экономического развития (и довольно неплохие), в другом – региональные власти, которые зачастую эти программы «успешно» проваливают. Это подтверждается ежегодными докладами Счетного комитета, которые говорят о том, что именно на уровне регионов часто происходят нарушения бюджетного финансирования, не осваиваются бюджетные деньги и так далее. Понятно, что в этих условиях рассчитывать на повышение конкурентоспособности страны (коль не повышается конкурентоспособность регионов) не стоит. Поэтому появление нового министерства – это создание нового «смотрящего», некоего надсмотрщика над регионами.

Президент неоднократно критиковал региональные власти. И критика эта была направлена в первую очередь на то, чтобы регионы более активно занимались развитием своей инвестиционной привлекательности, более активно поддерживали малый и средний бизнес. Критика, в частности, звучала по поводу того, что многие государственные программы, принятые в центре, на местах либо не реализовывались, либо реализовывались наполовину, либо вообще приобретали несколько иной, «извращенческий» формат, и на выходе получался не тот результат, который ожидался.

Ну, и, конечно, стоит вспомнить и социальные конфликты прошлых лет в регионах – это и трудовые конфликты, и активизация экстремистской, террористической деятельности, приведшие к социальной напряженности. Понятно, что возникла необходимость в создании некой структуры, которая могла бы более внимательно следить за ситуацией на региональном уровне и самое главное – контролировать работу областного начальства. Я думаю, задача нового министерства в этом и заключается.

– Портфель министра регионального развития получил Бахытжан Сагинтаев. Почему именно он, на Ваш взгляд?

- Я, честно говоря, не любитель делать акцент на конкретных персонах, потому что многое зависит не от конкретной личности, а от того, есть ли у него конкретная команда, на которую он может положиться, и которая профессионально выполняла бы работу в рамках этого министерства. И, конечно, многое зависит от баланса сил внутри элиты. Как показывает практика, появление новой государственной структуры не всегда воспринимается позитивно другими игроками. Я даже предполагаю, что при определенных условиях могут возникнуть некие конфликты между новым министерством регионального развития и региональной элитой. Тем более, что такие конфликты существуют уже давно. Они, конечно, не публичные, кулуарные. Кому же будет приятно, когда над ними кто-то стоит и пытается контролировать?

Сам Сагинтаев формально имеет опыт работы и в регионах, и на уровне правительства, и даже небольшой опыт партийной деятельности. Получается, с точки зрения президента, это тот человек, который должен знать, какие проблемы есть «внизу», какие проблемы существуют между правительством и региональной властью и что нужно делать. На этот пост назначили человека, который работал на разных этажах властной вертикали. Время покажет, что из этого получится.

– Теперь о других назначениях. Некоторые аналитики называют перемещение Марата Тажина на должность госсекретаря понижением…

- Перемещение некоторых чиновников в определенной степени было связано с тем, что президент традиционно пытается сохранить некий баланс сил. В том числе потому, что некоторые чиновники довольно долго сидят на одном и том же месте, например, тот же Марат Тажин. Понятно, что позиция госсекретаря в иерархии государственной власти довольно странная. Но и позиция секретаря Совета безопасности, которую до этого занимал Тажин, тоже ключевой не была. Несмотря на то, что Совбез формально курировал работу силовых структур, эта структура не смогла стать ключевым органом с точки зрения определения политики государства в силовом блоке. Получается, что Марат Тажин вряд ли что-то серьезно потерял, но и вряд ли что-то серьезно приобрел. Я не согласен с мнением тех аналитиков, которые заявляют о том, что Тажина понизили. Потому что – еще раз повторю – Совбез в течение долгого времени была структурой, с которой не знали, что делать, какой функцией ее наделить. Возможно, что-то изменится с приходом нового руководителя Совбеза.

-  А что Вы думаете по поводу «третьего пришествия» в кресло министра культуры и информации Мухтара Кул-Мухаммеда?

- Я все-таки предполагаю, что назначение Кул-Мухаммеда связано с теми настроениями, которые существуют в среде казахстанской интеллигенции, а она очень влиятельна. К ней прислушивается и политическая элита. Не исключаю, что возвращение Кул-Мухаммеда было связано с тем, что его больше поддерживали в среде культурной интеллигенции, чем предыдущего министра. С другой стороны, я бы не сказал, что деятельность Кул-Мухаммеда на этом посту в предыдущие годы носила чрезвычайно продуктивный характер.

– Не кажется ли вам, что его предшественника Дархана Мынбая уж слишком далеко задвинули, назначив «всего лишь» директором Национального музея?

- Что значит «задвинули»? В наших условиях постоянных кадровых перемещений главное – не идти против системы. Не идешь против системы – значит, есть шанс вернуться – и даже на более высокие позиции. Давайте возьмем нынешнего министра образования Бахытжана Жумагулова. Он ведь в свое время тоже возглавлял Казахский национальный университет. И многие считали, мол, «задвинули» человека. Но все-таки вернулся. Такого рода примеров очень много. Конечно, непривычно выпадать из астанинской тусовки и опускаться на более низкую должностную позицию, для человека это личностная трагедия. Но как показывает практика, терпение и умение «ловить тишину» часто помогало многим чиновникам возвращаться на политический Олимп.

– Новых лиц среди назначенцев мы не увидели, на короткой «скамейке запасных» знакомые все лица…

- Понятие «короткая скамейка запасных» существует в голове тех, кто проводит кадровые назначения. Фактически сама «скамейка» довольно длинная. В Казахстане большое количество людей, которые по тем или иным профессиональным и прочим качествам могут и готовы работать только на таких позициях. Другой момент, что они не входят в эту «обойму» и с точки зрения власти не являются частью «системы». Понятно, что в рамках этой системы «скамейка запасных» всегда будет короткой. Потому что на ней должны сидеть только проверенные люди.

Беседовал Елтай ДАВЛЕНОВ, LS