Казахстан после путча 1991 года не столкнулся с синдромом «потерянного десятилетия»

В эти дни все постсоветское пространство вспомнило события 21-летней давности, когда в бывшем СССР власть в свои руки попытался взять ГКЧП (Государственный комитет по чрезвычайному положению. – Ред.). Попытка государственного переворота не увенчалась успехом, в то же время она дала толчок другому процессу. По оценкам историков, именно путч предопределил судьбу Страны Советов. Бывшие советские республики встали на путь независимости, и этот процесс принял необратимый характер.

Говорить о том, что СССР был смертельно болен, наверное, не стоит. По крайней мере, до 1989 года советская система демонстрировала жизнеспособность, несмотря на признаки кризиса в экономике. Но и они не носили чрезвычайного характера. Об этом позволяет говорить маленький, но в то же время красноречивый факт. В СССР 23 года назад была запущена ракета «Энергия Буран». Обратим внимание на то, что до сегодняшнего дня только две страны в мире смогли создать такой аппарат. Для остальных челнок остается не по зубам. Запуск ракеты продемонстрировал не только военный потенциал Страны Советов, но и его технические и научные возможности, которые мало кто ставил под сомнение. Но самое главное, «Буран» – это показатель того, что советская система была работоспособна. Иначе невозможно было бы спроектировать и создать челнок.

Сегодня Россия в космосе сдает позиции, растет число аварий и «ракетопадений». Доходит до того, что аппараты против воли их конструкторов отказываются лететь к спутнику Марса или «швартоваться» с МКС. Обращает на себя внимание то, что в качестве причин сбоев называются банальные ошибки. И здесь следует особо отметить и подчеркнуть, что человек способен допускать просчеты, но система как раз и существует для того, чтобы решать сложные задачи, вовремя находить и устранять брак. С этой частью сегодняшняя российская космическая отрасль плохо справляется, чего не скажешь о «загнивавшей» советской системе. Однако речь идет не столько об отдельной сфере, сколько о том, что она отражает более-менее реальное положение дел.

Прежде всего, такая ситуация находит свое отражение в настроениях россиян. Как показал социологический опрос «Левада-Центра» (Россия), приуроченный к очередной годовщине ГКЧП, почти половина граждан – 41 процент – оценивают путч как трагическое событие. И, по словам исследователей, доля россиян, придерживающихся такой позиции, с 2001 года выросла на 16 процентов. К числу тех, кто сегодня может повторить слова Верещагина «за державу обидно», как правило, относится старшее поколение граждан, кому есть что и с чем сравнивать. Среди них 55 процентов пенсионеров и 49 процентов граждан старше 55 лет, а также 46 процентов жителей городов с населением 100–500 тысяч человек.

Еще столько же (46 процентов) уверены, что после путча страна движется в «неправильном направлении». О победе демократии в эти дни вспоминало только 10 процентов россиян и еще 26 процентов заявили, что страна после августа 1991 года движется верным курсом. Ясно, что простые россияне воспринимают ГКЧП как первопричину неудач.

Впрочем, в том, что на руинах СССР не появилось цивилизованной демократии западного образца, тоже нет ничего удивительного. Достаточно вспомнить, кем мы были 21 год назад. Что бы не говорили о демократии, она не может появиться в один день. В обществе де-факто не было своей социальной базы – среднего класса, поддерживавшего либеральные ценности открытого общества. Экономика на 100 процентов оставалась в руках государства, проще говоря – директоров, которые остались без Госплана и, что еще хуже, без Госснаба. При любом раскладе не было малого и среднего бизнеса. Первые кооперативы показали низкий КПД и качество. Фактически их отдача не ощущалась в «большой экономике». В таких условиях любой либеральный проект обречен, т.к. у него нет социальной движущей силы, а только повышенные политические ожидания. Но на них далеко не уедешь.

Конечно, в тот момент можно было бы попытаться схватить за хвост «птицу счастья». Но Казахстан выбрал другой путь: «вначале – экономика, потом – политика». В Конституции 1995 года был продекларирован курс на построение демократического и правового государства, но все усилия были брошены на восстановление экономики и обеспечение устойчивого ее роста, на поиск стратегических инвесторов. Сегодня мы можем говорить о том, что поставленные цели были достигнуты. В итоге первые 10 лет независимости для Казахстана не стали «потерянным десятилетием». В стране прошли радикальные реформы в экономике, за что Казахстан получил признание со стороны ведущих мировых финансовых институтов – Всемирного банка и Международного валютного фонда. Подтверждением этому стали не только хвалебные отзывы, но и реальные инвестиции в экономику страны, которые перевалили за миллиарды долларов.

Сегодня Казахстан вошел в «большую четверку» на постсоветском пространстве, которую аналитики Сбербанка России условно назвали государствами «РУБиК» (Россия, Украина, Белоруссия и Казахстан). Эти республики имеют большой потенциал роста и выглядят привлекательными для инвесторов. Но в настоящий момент. В то время как в советский период наша республика не могла похвастаться какими-либо незаурядными показателями.

Экономика есть концентрированное выражение политики! И в этом смысле нет ничего удивительного, что Казахстан стал узнаваемой республикой как на постсоветском пространстве, где он оказывал влияние на протекающие интеграционные процессы, так и далеко в Европе и Азии. Республика стояла у истоков создания Шанхайской организации сотрудничества, в 2010 году была председателем авторитетной европейской организации ОБСЕ и даже приняла на своей земле первый за 11 лет саммит глав государств. В 2011 году Казахстан возглавил Организацию исламского сотрудничества. Республика стала экспортировать стабильность на пространстве от Бреста до Владивостока, а успехи в экономике превратили Казахстан в желанного друга и партнера.

Впрочем, политическая сфера тоже не стояла на месте. Но особая ценность заключается в том, что страна реформировала свои институты под влиянием собственного опыта. В данном случае можно привести законодательство, исключающее появление однопартийного парламента или снижающее влияние национального и религиозного фактора на партийную жизнь. Таким образом, учитывается специфика страны, а значит, новые политические институты приобретают большую устойчивость, нежели те, что сняты по лекалу западных образцов. Особую значимость имеет модель межнационального мира и согласия. Это еще одно достижение республики. Поскольку любой конфликт в обществе – это не только большая трагедия, но и потерянное время, которое потом предстоит наверстывать. Благодаря толерантности и большому кредиту доверия, которое демонстрируют сегодня представители всех наций, поживающих в нашей стране, Казахстану удалось избежать побочного эффекта от развала СССР – столкновений на межнациональной почве.

После событий августа 1991 года и обретения независимости Казахстан показал своим партнерам совершенно иную модель развития, сочетающую в себе экономический прагматизм и здравые политические реформы. Сегодня можно говорить о том, что данная модель стала конкурентоспособной на постсоветском пространстве. Поэтому, говоря о событиях, которые имели место в дни ГКЧП, казахстанцы воспринимают их не через призму трагедии, а как исторический артефакт, который просто имел место: без жалости и сожаления.

Марат МАМАЕВ, Алматы