Право на звонок будет в Калифорнии!

Как привить международные нормы на древо казахстанского законодательства? Таким «биологическим» вопросом задались, собравшись за круглым столом, представители НПО, чиновники, судьи и парламентарии. С одной стороны, никто не отрицал, что было бы великолепно, если бы права казахстанских граждан соблюдались не хуже, чем в Европе. С другой – этому благому начинанию у нас почему-то постоянно кто-то мешает. Например (несмотря на всю абсурдность такой ситуации), те, кто по должности обязан бдительно следить за соблюдением этих прав.

- Наша страна по Конституции обозначила себя правовым, светским, социальным государством, у которого выше интересов человека нет ничего другого, — отметила в начале заседания судья Раиса Юрченко.

Уже не первый год Казахстан изо всех сил старается приобщиться к мировому опыту по соблюдению гражданских прав населения, а также внедрить в своем законодательстве западные нормы. Несколько лет назад мы благополучно присоединились к Международному пакту о гражданских и политических правах, а позднее и ратифицировали документ. Однако жить как европейцы наши граждане почему-то не стали. Нормы не прижились и в данный момент все больше напоминают не привой, а сухой хворост. Признать международное законодательство выше посконного отечественного казахстанским служителям закона не иначе как патриотизм не позволяет.

- Наша Конституция говорит о том, что если наши внутренние законы в какой-то мере не соответствуют самой Конституции или международным договорам, то приоритет имеет не внутреннее законодательство, а все-таки Конституция и международные договоры, — специально разъяснила Раиса Юрченко.

Увы-увы, наше несгибаемое законодательство все больше напоминает известный предмет упряжи, которым наши законники вертят как хотят. Не отстают от них и парламентарии, старательно обтесывая правовое «дышло» под европейские стандарты. Но дышлом оно от этого быть не перестает.

- Наш Административный кодекс, который уже много лет действовал, уже по виду своему разбух и распух, — отметила судья. — Туда очень много внесено изменений и дополнений, и уже практически возникла необходимость издавать новый.

Переработка дошла до того, что Административный кодекс все сильнее начал приобретать жесткие черты уголовного. На сегодняшний день санкции, предусмотренные за совершение административных правонарушений, касаются и права собственности (конфискация и наложение штрафа — это тоже принудительное взыскание), и личной свободы (законом предусматривается арест и запрет занимать определенные должности), и многих других конституционных прав граждан. Станут ли кодексы близнецами, зависит только от наших законотворцев.

Где пределы «распределу»?

Впрочем, как отметил ректор КазГЮУ профессор Марат Когамов, необходимо учесть, что казахстанское административное законодательство намного моложе своего уголовного «собрата».

- Это говорит о том, что государство прежде заботили только репрессивные функции — изобличение и наказание виновных, — отметил он. — И, как я вижу, эта проблема не теряет актуальности и сейчас.

Нет, никто не спорит, за прошедшие годы Казахстану удалось добиться многого. В частности, немаловажно, что сегодня арест применяется исключительно судьями. И это уже дает некоторую гарантию того, что эта мера административного взыскания будет применяться достаточно законно, обоснованно и справедливо, а не по принципу «как левая пятка начальника захотела».

Впрочем, сейчас граждан больше пугает не то, что в отечественном законодательстве есть, а то, чего там нет. Эти «белые пятна» оставляют слишком большой простор для злоупотреблений, постепенно перерастающих в откровенный беспредел.

- Например, я нигде не нашел расшифровки словосочетания «в исключительных случаях», — признался профессор Когамов. — То есть арест — это тоже исключительная мера административного взыскания. Но это словосочетание нигде не получило своего разъяснения. И аналогичный пробел, кстати, в аресте как в мере пресечения в уголовном процессе.

На практике эта исключительность порой доходит до абсурда. Так, сроки пребывания под арестом подозреваемых в уголовном преступлении могут быть намного короче, чем у тех, кого подозревают в административных правонарушениях.

- Самое серьезное обстоятельство, — уверен Когамов, — что, по сути, у нас сегодня нет законов, которые регламентировали бы процедуры административного ареста. Административное законодательство содержит общие положения, есть моменты, которые касаются процессуальной формы. Но вот сам порядок, по которому лицо должно отбывать меру административного взыскания, сегодня мы нигде с вами не находим. А ведь речь идет о серьезном конституционном праве человека и гражданина, которое может быть ограничено только законом.

Зато в отечественном законодательстве есть еще один загадочный мутант, доставшийся нам в наследство от советского прошлого. Только в прошлом году почти 18 тысяч человек содержались в приемниках-распределителях. За нынешние полгода количество таких «узников» составило уже 10 тысяч человек. При этом подробного и конкретного законодательного расклада о деятельности приемников-распределителей, тамошнем режиме и процессуальных процедурах в природе не существует.

Кто же попадает в эти заведения? Да получается, от этого не застрахован никто! Учреждения принимают (и, естественно, распределяют) лиц без документов, бомжей и т.д. В любом случае лишают свободы граждан, не совершивших никаких правонарушений — ни уголовных, ни административных. Презумпция невиновности отдыхает в сторонке! Впрочем, приемник-распределитель — еще не самый худший вариант. Казахстанские прокуроры ежегодно (и это только официальная статистика) обнаруживают сотни граждан, подозреваемых в совершении преступления, не в ИВС, а в служебных кабинетах сотрудников правоохранительных органов.

- Я думаю, что это очень негуманный и крайне безответственный подход законодателей к судьбам людей, — уверен ректор КазГЮА.

Против приемников-распределителей высказалась и директор столичного филиала Бюро по правам человека Анара Ибраева.

- Я считаю, что законодатели очень грубо ошиблись, — заявила Анара Ибраева. — Таким способом ограничивается не свобода передвижения, а личная свобода человека. Мы сейчас точно уже знаем, что не прокурор, а суд санкционирует нахождение под стражей совершенно невиновного лица. Причем какие-либо гарантии для этого лица не прописаны. Даже минимальные, положенные лицам, которые оказались в орбите уголовного преследования.

Тот прав, у кого больше прав

Анара Ибраева также подтвердила неисполнение международного пакта со стороны судебных органов.

- Вряд ли мы найдем постановление суда об административном правонарушении, которое бы имело хоть какую-то ссылку на этот документ, — уверена она. — Это показывает, что пакт не имеет приоритета перед законами Казахстана и необязателен для исполнения. Тем самым — правоприменители даже не задумываются, что они напрямую нарушают Конституцию РК!

Впрочем, данный факт может выйти Казахстану боком. Согласно все тем же международным нормам, каждый гражданин нашей страны может подать жалобу в Комитет по правам человека при ООН.

- И в этой части важно отметить, что государство пока что не задумывается над тем, каково будет решение комитета по таким жалобам, — отметила спикер. — И, может быть, нужно уже сейчас заниматься решением этих вопросов. Чтобы потом не оказаться в не совсем приглядном положении.

Вынос сора из избы на международную арену Казахстан явно не украсит. О том, как создаются предпосылки для такой демонстрации «отечественных ТБО», рассказал юрист Данияр Канафин.

- К сожалению, я как практикующий адвокат могу сказать, что отношение наших правоприменителей, особенно госорганов, к нормам международного пакта оставляет желать лучшего, — заявил он. — Буквально недавно, когда одна из наших адвокатов ссылалась на нормы этого пакта, судья ей сказала: «Вы не на международной конференции. Не надо здесь усложнять и без того непростые вещи»!

Вот только в данной ситуации подобная судейская простота может навредить стране хуже любого воровства. И как отреагирует ООН, если граждане в своих жалобах сошлются, что неоднократно напоминали госорганам о международных нормах, но их требования были проигнорированы?

- Здесь, конечно, вопрос в том, как наше государство в целом отнесется к решениям Комитета ООН по правам человека, — подчеркнул юрист. — С учетом той внешней политики, которую осуществляет наше государство, решения комитета будут важны для него. Это вопрос имиджа нашей страны на международной арене, это вопрос статуса Казахстана среди прочих равных участников международных связей. И мы не можем себе позволить, как некоторые государства-изгои, просто игнорировать решение такого важного органа.

По мнению Канафина, настало время провести серьезную ревизию и административного, и уголовного законодательства. А пока, увы, происходит усиление репрессивных начал административного законодательства, но реального обеспечения прав и свобод людей, оказавшихся в орбите уголовного или административного процесса, и близко не наблюдается. Теоретически задержанный гражданин имеет право на квалифицированную правовую защиту, на адвоката, на телефонный звонок родственникам. Практика, как всегда, отстает, потому что полностью сии процедуры в законе не закреплены и не расписаны, что автоматически переводит их в разряд полудобровольных. Добрую волю здесь проявляют (или, что чаще — не проявляют) правоохранительные органы.

- Один мой подзащитный заявил, что ему гарантировано право на телефонный звонок, — поделился Канафин. — На что ему в полиции сказали: «Когда в Калифорнии будешь, тогда и получишь право на телефонный звонок».

Все вышеперечисленные проблемы решаемы. Но вот только если госорганы позволят вступить в диалог с властью и гражданскому сектору. В противном случае получится как всегда, несмотря на желание сделать как лучше.

- Сейчас у нашей страны есть замечательная возможность привести наше законодательство в соответствие с международными стандартами в области прав человека, — уверен Данияр Канафин. — Развернута большая дискуссия по поводу совершенствования действующего законодательства, по поводу пересмотра полномочий правоохранительных органов, оптимизации их деятельности. Но, к сожалению, далеко не всегда представители гражданского общества могут участвовать в этой дискуссии. Получается, что у государственных ведомств намного больше ресурсов. Они ближе к органам законодательной власти, имеют возможность представлять свои интересы более активно. И есть опасение, что вся дискуссия об этой реформе сведется к тому, что будут переписаны полномочия силовых ведомств, произойдет раздел компетенции, но реальных механизмов по соблюдению прав человека создано не будет.