С уверенностью можно сказать, что раскулачивание и перевод кочевников на оседлость, привели к голоду в Казахстане - ученый из Германии

Об этом на Международной конференции «Голод в Казахстане: трагедия народа и уроки истории» ученый из Германии Роберт Киндлер.

«Меня интересует вопрос, - какими путями и средствами население пыталось выжить во время голода? Какими стратегиями пользовались отдельные лица и группы, чтобы справиться с угрожающими им ситуациями? Такие вопросы изменяют перспективу на голод. Пострадавшие уже не просто являются пассивными жертвами ситуации, в которую они не могут вмешаться или изменить, более того голодающее население становится активно действующим субъектом. Казахи не были беспомощны и слабы, у них были разные пути решения кризисных ситуаций. Очевидно, что многие из этих методов не увенчивались успехом, и голодающие умирали. Но это не место для оценки, какие из стратегий выживания были «лучшими», речь должна идти более о том как понять, как люди пытались устоять в обстановке экстремального кризиса, конец которого они не могли предвидеть. Они не знали, как долго будет длиться это чрезвычайное положение, когда условия улучшатся, или ухудшатся. Также многие казахи не знали, что практически вся республика находилась под влиянием голода», - говорит ученый.

«Казахские кочевники и полукочевники знали пустыню и ее опасности лучшим образом. Поэтому они точно знали, что делать, если из-за засухи или джута угрожает голод. Если ситуация становилась слишком опасной, аулы покидали затронутые голодом регионы для защиты стада от вымирания. Люди также могли главным образом полагаться на то, что казахские законы о взаимной помощи и поддержки действовали, так что они могли рассчитывать на помощь семей более богатых более бедным родственникам. С самого начала большевистского нападения на общины казахов в 1928 году, бесчисленные аулы пытались спасти себя вместе со своими животными. Они двигались в другие регионы Казахстана, бежали в соседние советские республики, и даже за границу, особенно в Китай. Первоначально эти побеги были очень похожи на традиционные миграции кочевых сообществ, которые пересекали степи со всем своим скотом и имуществом. Другие казахи продавали за бесценок на мясо или резали свой скот, чтобы он не попался в руки снабжающим бригадам. Во многих регионах также вспыхивали вооруженные восстания, с участием десятков тысяч людей. Это была реакция населения, основа экономического и культурного существования которого находилось под угрозой. Но против превосходящих сил и средств власти советского государства казахи не могли устоять долгое время. Стада рогатого скота были конфискованы и вооруженные восстания друг за другом разгромлены.

Когда голод 1932-1933 годах достиг своего пика, проверенные стратегии казахов для борьбы с кризисом потеряли большую часть своей ранней эффективности. Ответственным за это было несколько причин. Одна из проблем состояла в том, что механизмы взаимной поддержки внутри казахского общества, перестали работать именно в тот момент, когда особенно большая доля населения нуждалась в них. С одной стороны, слишком много людей пострадало от последствий заготовки, так что не хватало ресурсов для всех. С другой стороны, раскулачивание привело к потери имущества богатых семей, именно тех семей, которые в кризисных ситуациях обычно брали на себя ответственность за общество. Они больше не могли позволить себе помогать в такой же степени, как и раньше.

Несмотря на это, нам известны многочисленные примеры, когда люди делились своими последними резервами и тем самым спасали жизнь своих друзей, родственников и даже незнакомых людей. Особенно в семейном кругу люди делали всё возможное, чтобы поддерживать друг друга и многие из них лучше погибали вместе, чем оставлять родственников на произвол судьбы. Но чем драматичнее становилась ситуация, тем заметнее становился процесс общего спада солидарности. Чем больше росло обнищание казахов, тем меньше они принимали участие в судьбах других людей. Мухамет Шаяхметов описал этом процессе в своих мемуарах так - «Наряду с более частыми случаями семейного исчерпания запасов еды, росло число людей бродивших и занимавшихся попрошайничеством. Сначала, эти нищие были встречены в ауле с тревогой, и им было дано поесть и их с тревогой спрашивали, как они дошли до такого состояния; но прошло не так много времени и жители, утомившиеся их большим числом, уже были менее благотворительны».

Это ослабление солидарности было связано в первую очередь с тем, что социальное поведение голодающих сильно изменилось. Голодающие люди расходовали практически всю свою энергию на поиск продуктов и на обеспечение своего выживания. Часто они теряли всякий интерес к судьбам других людей и многие из-за нужды переходили грани законов и норм. Это затрагивает в первую очередь вопрос, чем они питались. Голодающие казахи ели все, что казалось им съедобным. Они охотились на кошек и собак, варили солому и кору деревьев, некоторые рылись в мусорных кучах. В крайне экстремальных случаях дело доходило даже до людоедства.

В то же время число краж, грабежей и насилия всё более увеличивалось. Чтобы выжить, люди обкрадывали друг друга, а некоторые и убивали. В апрельском номере 1933 года газеты «Акмолинский ударник» описывается ситуация на казахских базарах этого времени - «Начинается красный рынок, его можно назвать красным только потому, что там ежедневно льется красная кровь. Откочевники шайкой или в одиночку рвут из рук продавцов, а так же и покупателей продукты. Пострадавших, конечно, за это дело бьют и до крови и до полусмерти, а иногда до смерти».

В другом сообщении из района Кармакчи был описан следующий сценарий - «Уполномоченные были в районе на лошади. Лошадь на которой они ездили, берут ночевать в комнату, а днем ставят у нее часового, так как были случаи, когда прямо днем вонзали нож в горло или живот лошади в надежде что достанется мясо или кровь». Подобные происшествия являлись частью повседневной жизни в обществе, в котором царил голод. Такие ситуации представляли собой угрозу для значительной части населения, потому что готовые на все преступники не останавливались не перед чем и не перед кем.

Большинство казахов пережили голод, однако, при помощи других средств. Сотни тысяч бежали из республики и возвратились на родину только после окончания кризиса. Оставшиеся имели хорошие шансы преодолеть это трудное время, если им удавалось присоединиться к одному из многочисленных распределительных сетей. В условиях голода такие сети представляли собой основное условие выживания для многих людей, так как в них распространялись разнообразные ресурсы.

Их члены делали все возможное, чтобы доступ для посторонних был невозможен или, по крайней мере, затруднен. Не только продукты питания и семена, а и крупный рогатый скот распространялись в таких сетях. В таких соединениях организовывались не только советские функционеры и члены партии на местном уровне, они имели большое влияние на местные сообщества и обеспечивали также родственников, друзей. Для их членов такие соединения были главным условием выживания. Это могло иметь успех, только если голодные были подвергнуты массивным исключениям. Поэтому было, к примеру, принято решение членами партийной ячейки в области Тургай, жителям их аула распределить 600 граммов «продовольственной помощи» в день, тогда как откочевникам из других аулов было предназначено четыре килограмма в месяц.

Особенно ясно проявилось значение распределительных сетей, когда осенью 1932 года начали распределение скота из колхозных хозяйств населению. При этом распределении личные отношения играли важную роль. Скот получали в основном те хозяйства, которые были в хороших отношениях с ответственными товарищами и влиятельными директорами колхозов. Местные партийные работники обеспечивали, прежде всего, своих последователей и себя из обанкротившихся колхозных хозяйств. Некоторые действовали следуя девизу - «Кто больше социализирует, тот и больше получит» и возвращали большую часть скота баю, у которого они этот скот до этого конфисковали. В других местах, люди заявляли, что они получали животных, как «результат обеспокоенности бая, муллы».

Для того, кто не был включен в такие сети или же был членом более слабых групп, не могли добиться своего в распределении продовольствия. Из доклада августа 1932 года: «В Джетыбанском ауле Урдинского района умерло от голода 7 человек колхозников, несколько дней ходивших к руководителям аула Акпупову и Джумуканову (оба члены ВКП (б)) и просивших о помощи. Помощь им не была оказана, так как они оказались не члены того рода». С точки зрения ОГПУ было ясно, что именно такие конфликты за распределение были элементами родовой борьбы.

Так замечал в июле 1932 года один чекист: «В связи с обострением продзатруднений наблюдается обострение родовой борьбы. Отмечены многочисленные случаи, когда байская верхушка сильнейших родов, захватив сопротивления колхозов, получила в свои руки такое мощное оружие экономического давления, как распределение продссуды. Этим они доводили членов слабейших родов до вымирания, отказывая им в помощи и предоставляя помощь внутри колхозов только своим родичам. Широкие размеры приняло воровство в колхозах на почве родовой борьбы, причем воровство используется как средство экономического разорения одним родом другого».

Из области Тургай сообщал представитель в Алмате, что распределение скота и продовольствия здесь монополизировано отдельными кланами. Сильные роды поместили своих активистов в местной администрации, по сравнению со слабыми группами, которые были от этих ресурсов отрезаны. Члены уступающих кланов, следовательно, умирали от недостатка первыми.

Большевики и ОГПУ боролись во многих случаях против виновных должностных лиц и членов партии, которых они обвинили в «разбазаривании» и кумовстве. При этом они не замечали, что это была их собственная политика, которая заставила людей соревноваться друг против друга. С точки зрения населения это было не «разбазаривание» хлеба и скота, а ничто иное, попытка обеспечить выживание их и членов их семей. Ответственными за эти конфликты были ведущие советские чиновники, которые не прекращали даже на короткое время вывоз зерна, скота и мяса из Казахстана.

Доступных продуктов и материалов гуманитарной помощи не хватало, чтобы обеспечить все население, голодовой кризис был расколот на бесчисленные локальные конфликты, которые велись между бедными и обездоленными, которые организовались в вертикально распределительных сетях. Прежде всего, крестьяне и кочевники конкурировали за доступ к ресурсам. Часто продукты не достигали тех, кто в них нуждался больше всего, а попадали к тем, кто мог лучше брать вверх над другими», - сказал он.