В Казахстане большинство жертв торговли людьми вербуется для трудовой эксплуатации

У большинства людей торговля людьми ассоциируется с отправкой жертв за границу. Но все больше внимания привлекает проблема внутренней торговли людьми, когда жертвы становятся рабами на собственной родине. По данным исследования Регионального центра по миграции и беженцам, Казахстан – это единственная страна в Центральной Азии, где выше риск подвергнуться эксплуатации на родине, чем за ее пределами.

– Торговля людьми имеет несколько стадий: вербовка, перевозка, укрывательство, получение жертвы. Остро стоит проблема развития внутренней торговли, когда везут из села в город или из города в село. Больше всего подвергаются риску стать жертвой торговли людьми люди без документов, без определенного места жительства, дети без надзора родителей, инвалиды, безработные, малообеспеченные. В практике очень много случаев трудовой эксплуатации. Распространено принудительное попрошайничество, когда инвалидов заставляют просить милостыню. Например, в Алматы многих инвалидов привозят из регионов, – сообщила Айна Шорманбаева, президент общественного фонда «Международная правовая инициатива».

Сегодня в Казахстане при поддержке государства и международных организаций в разных регионах страны функционируют неправительственные организации по борьбе с людским трафиком, создаются приюты для жертв торговли людьми, где им оказывается всесторонняя помощь.

– На базе нашего центра «Родник» с 2006 года действует приют для жертв торговли людьми. Порядка 149 человек получили реальную помощь в возвращении домой, по юридическому сопровождению, медицинскую и психологическую помощь. Через наш центр прошли граждане Таджикистана, Киргизии, Узбекистана, России, Украины, Беларуси, Молдовы, – рассказывает Нина Балабаева, директор НПО «Родник».

Неправительственные организации призывают к сотрудничеству граждан, которые могут сообщить о фактах эксплуатации по телефонному номеру горячей линии 11616.

– В 2011 году благодаря звонкам было освобождено 19 девушек из бань и саун. Граждане должны понять, что нельзя проходить мимо, закрывать глаза, нужно обращаться в полицию или на телефон доверия, если состояние человека вызывает подозрение, если вам предложили интимные услуги с несовершеннолетними. Реакция есть на любую информацию, даже анонимную. Безусловно, многие не хотят сообщать свои координаты. Они боятся огласки, идентификации, вовлечения большого количества людей, что узнают родные и близкие. Но нужно формировать правильное понимание у населения, что без полиции раскрыть преступную группировку невозможно, – отмечает Зульфия Байсакова, президент ОЮЛ «Союз кризисных центров Казахстана».

Все неправительственные организации единогласно признают: без полиции не справиться. Однозначно. Но, как показывает практика, зачастую именно из-за неправомерных действий полицейских, неправильного ведения дела и элементарной нехватки квалифицированных кадров в рядах полиции успех всех дел сводится к нулю. И в лучшем случае жертву торговли людьми удается отправить домой, а преступники остаются на свободе и продолжают развивать свой бизнес.

– Приведу в пример один из последних случаев по Алматинской области, – рассказывает Нина Балабаева. – Несовершеннолетние девочки из Узбекистана поступили к нам по линии управления по борьбе с организованной преступностью (УБОП) Алматинской области. В день они обслуживали по 15–20 клиентов. Была черная касса в размере 5 тысяч, которая распределялась между полицией и хозяйкой гостиницы. Остальные деньги забирала хозяйка девочек Сауле. Если они отказывались работать, их избивали. Дважды им помогали убежать клиенты. Но их всегда находили и даже из полицейского участка возвращали назад. Однажды одна из девочек забеременела. Ей делали выскабливание. За все это хозяйка Сауле получила 1 год условно.

О трудностях работы всей следственной и судебной системы рассказывает общественный защитник жертв торговли людьми по уголовным делам Асия Калиева.

– За два с половиной года работы с НПО «Родник» я могу сказать, что лишь единицы дел дошли до суда. В приюте была оказана помощь 149 жертвам, а до суда дошло только 5 дел. Это ли не критерий того, насколько неэффективно ведутся дела по расследованию преступлений? Многие жертвы отказываются участвовать в расследовании, так как выражают недоверие следствию и правоохранительным органам, указывая на то, что полицейские часто сотрудничали с их хозяевами, – сообщила она.

По информации правозащитника, минимальный срок уголовного и судебного расследования – 7 месяцев, максимальный – 14 месяцев. Это затягивание сроков отрицательно влияет на ход расследования. Да и сам ход следствия имеет массу нареканий.

– Например, всем жертвам одного дела приписывается одна и та же история, хотя жертвы из разных стран в разное время и разными путями попадали в рабство. Видеозапись ведется только очных ставок, хотя нужно записывать все допросы, начиная с самого первого. Потому что чаще всего преступники признаются при первом допросе. Но чем дольше срок ведения дела, тем меньше показаний они дают. В итоге уже к третьему допросу отказываются от своих слов, обвиняя полицейских в оказании давления, вымогательстве. В одном из дел обвиняемые отказались даже от своих подписей под признаниями. И на графологической экспертизе мы потеряли 3 месяца, на судмедэкспертизе – месяц. Факты коррумпированности этих дел также имеются в наличии. Дела передаются от следователя к следователю, от одной инстанции к другой. И вот так проходят месяцы. Ввиду неправильного хранения значимые вещественные доказательства (фотографии, видео- и аудиозаписи) теряют свою годность. Как пример: по одному из дел была найдена диктофонная запись с криками жертв, подвергающихся насилию. Эту запись одна из жертв прятала в тайнике на чердаке дома, где содержалась. Первоначально эта запись была, и ее приложили к делу как улику. Но спустя месяцы расследований вместо этой записи – индийская музыка. Зачем, спрашивается, жертве прятать диктофон с индийской музыкой? Уголовные дела возбуждаются только по заявлению жертвы или третьих лиц. Но по самому эффективному методу – по оперативным разработкам – не возбуждаются. Хотя при таком раскладе в суде необязательно заявление жертвы и ее присутствие. Ведь есть очень весомые доказательства – оперативные данные, полученные самой полицией, – перечисляет все погрешности в работе полицейских Асия Калиева.

Правозащитники отмечают, что в Казахстане большинство жертв торговли людьми вербуется для трудовой эксплуатации. Однако расследования ведутся только по делам жертв сексуальной эксплуатации. С жертвами трудовой эксплуатации не церемонятся, не разбираются, как они оказались в стране. Их просто депортируют, если устанавливают их личности. Все сводится к тому, что это желание самих иностранных граждан. В то же время забывается, что есть правила привлечения иностранных граждан к труду в Казахстане. И эти правила никто не отменял. И преступники опять не наказаны.

– Ежемесячно проводятся полицейские рейды по линии УБОП по выявлению иностранных граждан. Задержанные помещаются в приемники-распределители и содержатся там месяц. Заполняемость постоянная. А уголовных дел нет. Никто не занимается идентификацией людей. Через месяц их выпускают оттуда, и уже новые люди чуть ли не с порога забирают их на новое место «работы». Моя практика показывает, что эти жертвы часто сдаются в приемники-распределители своими хозяевами, т.к. те не хотят платить им зарплату. Одна из причин, почему их не депортируют – нет документов. Но ведь этот месяц дается для установления личности, для решения этого вопроса, – комментирует правозащитник.

При этом, как подчеркивает Асия Калиева, вообще не возбуждаются дела по статье 330 Уголовного кодекса РК, которая предусматривает наказания в виде штрафов и лишения свободы за умышленное незаконное пересечение государственной границы, совершенное группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, либо с применением насилия или угрозы его применения, организацию незаконной миграции путем предоставления транспортных средств, поддельных документов, жилого помещения, а также оказания гражданам, иностранцам и лицам без гражданства иных услуг для незаконного въезда, выезда, перемещения по территории республики и т.д.

Правозащитники подчеркивают, что из всех отделов полиции легче всего сотрудничать с УБОП. Но беда этого органа в том, что при малочисленности сотрудников – например, в Алматы их всего 4 человека – они занимаются огромным количеством дел по борьбе с организованной преступностью, наркотрафиком, экстремизмом, торговлей людьми. У сотрудников нет возможностей качественно расследовать дела. Нужно создать настоящие полноценные отделы по борьбе с людским трафиком. И тогда раскрываемость этих преступлений будет адекватной.

Алина БЕКИРОВА, Алматы