Чай с бегемотом

В какой-то степени сокращение поголовья может быть перекрыто за счет завоза импортного племенного скота. Но уповать на отдачу от него равносильно тому, чтобы рассчитывать на промышленное разведение кенгуру или гиппопотамов. Пока не будет налажена селекционная работа внутри страны и пока ее результаты не будут доступны фермерам, никакие импортные бычки нас не спасут.

Повернулись к цели задом

Что примечательно, потребление продукции животноводства не снизилось, а напротив, увеличилось. В четвертом квартале прошлого года казахстанцы съели мяса и мясопродуктов на 26% больше, чем за четвертый квартал 2010 года. Потребление яиц подскочило также на 26%, молока и молочных продуктов – на 18%. Если учесть, что отечественное производство этих видов продовольствия выросло незначительно либо сократилось, то за счет чего, спрашивается, был закрыт огромный разрыв между спросом и предложением? Благодаря импорту. Зависимость Казахстана от зарубежной продукции животноводства растет. Таким образом, мы уверенно движемся в прямо противоположную сторону от поставленной цели – сделать животноводство одной из ведущих отраслей, способных не только прокормить население, но и приносить экспортную выручку.

Фраза о том, что Казахстан будет экспортировать в 2016 году 60 тысяч тонн мяса, уже набила оскомину. Но как бы то ни было, эту цель никто не отменял. И чиновники продолжают утверждать, что принимаемые ими меры помогут эту цель достигнуть. Министр сельского хозяйства Асылжан Мамытбеков заявил, что в этом году в Казахстане будут созданы новые фермерские хозяйства, для которых планируется приобретение

42 тысяч голов крупного рогатого скота. Также запланировано создание 20 тысяч откормочных мест и хозяйств-репродукторов на 12 тысяч голов. Но это все планы и бюджетные траты, а отдачи пока не видно.

Подворья на задворках

Тактика правительства по стимулированию крупнотоварного животноводства пока себя не оправдывает. По-прежнему основную продукцию дают не автоматизированные фермы, а личные подворья. На хозяйства населения приходится 77% поголовья крупного рогатого скота, 67% овец и коз, 73% свиней, 63% лошадей, 64% верблюдов. Личные подворья уверенно доминируют на рынке животноводства, и этот факт нельзя отрицать. Государство должно поощрять их, а не стремиться свести их численность к нулю… А как по-другому расценивать ситуацию, которая сложилась с кормовой базой? Казахстанцы, которые держат скот в личных хозяйствах, сталкиваются с множеством проблем, но главная среди них – дефицит качественных или недорогих кормов. Их стоимость делает производство мяса практически бесприбыльным, а низкое качество роняет производительность до средневекового уровня. Впрочем, о каком качестве можно говорить, если промышленного производства сбалансированных кормов практически нет, а для скота предлагают банальное измельченное зерно. Обеспечение кормами личных подворий позволило бы без проб-лем выращивать и экспортировать заветные 60 тысяч тонн мяса. Но главное, расширились бы возможности зарабатывать на селе своим собственным трудом, чтобы получалось жить, а не выживать. Нет сейчас более важной задачи, чем поощрять население жить и работать на земле. Этот путь перспективен, в отличие от тупиковой схемы по массовому переселению казахстанцев в города для пополнения рядов безработных. Но государство нисколько не помогает личным подсобным хозяйствам, а лишь вводит новые бюрократические барьеры. Как, например, печально знаменитое требование о забое скота только на специальных пунктах. Сейчас все свелось к тому, что владельцы этих пунктов зарабатывают на продаже крестьянам справок, а скот те все так же режут сами.

Креветки вместо баранины

Снижение отечественного производства в животноводстве и рост зависимости от импорта чреваты не только крахом планов по экспорту 60 тысяч тонн говядины в год. На самом деле этот показатель совершенно не принципиален и отечественному потребителю малоинтересен. Куда более ощутимое негативное последствие – это удар по карману потребителей. В марте нынешнего года по сравнению с мартом прошлого года цены на мясо и мясопродукты выросли на 20,1%. Говядина подорожала на 29,1%, баранина – на 28%, конина – на 22,3%, свинина – на 15,8%, колбасные изделия – на 9,4%, мясо птицы – на 5,4%.Для сравнения: стоимость рыбы и морепродуктов поднялась всего на 4,7%. Таковы парадоксы отечественного потребительского рынка. Имея все ресурсы для производства мяса и силясь стать мясной державой мирового уровня, мы наблюдаем 30-процентный рост цен. Подорожание говядины в шесть раз (!) опережает рост цен на морепродукты, завозимые за тысячи километров. Возникает логичный вывод, что у нас есть два варианта. Либо переходить на креветок и кальмаров, либо менять подходы к государственной поддержке животноводства. Сейчас эта «поддержка» приводит лишь к спаду отрасли. Уж лучше отказаться от нее – по крайней мере, те же морепродукты доказывают, что чем меньше государственное вмешательство, тем лучше для рынка.

Ешь ананасы, рябчиков жуй

Слабые производственные результаты и рост стоимости продукции животноводства толкают вверх цены на продовольствие в целом. А заоблачные цены, в свою очередь, продолжают оставаться острейшей социальной проблемой, сдерживая повышение уровня жизни и увеличивая расслоение в обществе. По последним статистическим данным, 10% наименее обеспеченных казахстанцев едят в 3,3 раза меньше мяса и мясопродуктов, чем 10% наиболее обеспеченных соотечественников, в 4,4 раза меньше фруктов, потребляют в 2,6 раза меньше молока и молочных продуктов. Даже картошки они едят в два раза меньше. В целом расходы бедных на продовольствие в 4,6 раза ниже, чем у обеспеченных. Но при этом практически весь их доход все равно уходит на еду, на большее просто не хватает. В Казахстане официальный уровень бедности серьезно занижается, поскольку установлен мизерный прожиточный минимум. Например, в марте он равнялся 16 064 тенге, то есть 535 тенге в день. Возможно, этих денег теоретически хватит на пропитание, но на все остальное точно не останется. Прожиточный минимум – это граница, скорее, нищеты, нежели бедности. Но даже при таком искусственно заниженном показателе у нас в стране насчитывается 3% людей, которые и на такой минимум не зарабатывают: полмиллиона человек. Причем есть регионы, где эта цифра намного выше. В Южно-Казахстанской области доля населения, имеющего доходы ниже прожиточного минимума, составляет 7%, в Северо-Казахстанской – 5,8%, в Мангистауской – 5,2%, Западно-Казахстанской – 4,9%. Повторимся – это исходя из официального прожиточного минимума, который не имеет ничего общего с реальной действительностью. А фактически уровень бедности на порядок выше.

Сытый голодного не разумеет

Поэтому для населения чувствителен любой рост цен на продовольствие, даже на 1%. Соответственно, любой скачок цен должен быть индикатором для правительства, что ситуация вышла из-под контроля и нужно принимать меры. Вместо этого мы наблюдаем удивительное спокойствие даже в случаях, когда стоимость отдельных видов продовольствия подпрыгивает не то что на 1, а на 10%. Очевидно, что проводимая в Казахстане политика по обеспечению продовольственной безопасности неэффективна. Для начала нужно поставить четкую цель этой политики: наиболее уязвимые группы населения не должны быть лишены возможности полноценно питаться. В нашей стране, обладающей богатейшими ресурсами, это просто недопустимо, если не сказать кощунственно. Отечественное сельскохозяйственное производство должно обеспечивать потребности населения в питании, и это главный критерий его работы, а вовсе не экспорт мяса. Для этого государство должно оказать всемерную поддержку активному участию мелких фермеров в обеспечении продовольственной безопасности. Впрочем, «всемерную» – громко сказано. Достаточно наладить поставки высококачественных и доступных кормов и гарантировать сбыт продукции через механизм госзакупа.

Тимур ИСАЕВ, аналитик, Астана