В трех странах постсоветского пространства заговорили о политических реформах

Стоит отметить, что на постсоветском пространстве это далеко не первое заявление о политических переменах. В декабре прошлого года политических перемен в стране пообещали российские власти. А 19 января в интервью китайским журналистам аналогичное обещание дал белорусский лидер Александр Лукашенко.

«Мы на это (реформы. – Ред.) пойдем, хотя у нас катастрофы в этом плане нет. Но надо всегда быть на шаг впереди тех процессов, которые будут у нас происходить. Я об этом впервые говорю, но обдумывал давно этот вопрос, обсуждал эти проблемы. И мы потихонечку будем в этом направлении двигаться», – сообщил Лукашенко.

Впрочем, это не единственное, что роднит три бывшие советские республики, которые в начале текущего года создали Единое экономическое пространство. Другая особенность состоит в том, что реформы были анонсированы широкой общественности либо по завершении парламентской кампании, в случае с Казахстаном или Россией, либо, как это было в Беларуси, предшествовали им.

«Проведем парламентские выборы. И думаю, что нам надо обратить серьезное внимание на политическую реформу, или реформу политической системы нашей страны», – сообщил Лукашенко.

Другой вопрос: что это будут за реформы и чем они вызваны? Прежде всего стоит согласиться со словами белорусского лидера, что большой необходимости в политических преобразованиях нет. Все три бывшие советские республики демонстрируют потенциал политической стабильности. Конечно, иногда бывают эксцессы, но главное, что они носят эпизодический характер и не являются системным явлением в жизни трех стран.

В таком случае непонятно, зачем и для чего необходимы политические перемены. В России партийная система уже сложилась. Политические организации являются крепкими, многие из них перешагнули психологический 10-летний рубеж своего существования. Более того, они сохраняют уверенную поддержку со стороны населения, а это показатель их потенциала роста. По крайней мере, «политические мамонты» могут вымирать, но не погибнуть в результате одномоментного потрясения. И в этом смысле парламентским партиям страны ничего не грозит.

Однако на политической арене остается проблема большинства и активного меньшинства. На прошедших в декабре 2011 года выборах в Госдуму победу одержала «Единая Россия», но при этом ее триумф вызвал резкое негодование у определенной части населения, что, собственно, стало причиной анонсированных политических реформ. Таким образом, проблема состоит в том, что меньшинство оказалось заложниками большинства.

«Считаю целесообразным для укрепления связей депутатов с избирателями ввести пропорциональное представительство по 225 округам. Эта мера позволит каждой территории иметь своего непосредственного представителя в парламенте», – отметил российский президент Дмитрий Медведев.

Как гласит одно из определений демократии: это форма правления, при которой большинство считается с мнением меньшинства. И суть реформ состоит в том, чтобы аккуратно претворить этот принцип на практике. В случае с Беларусью некоторые российские эксперты поспешили заявить о том, что страну ждет либерализация политической системы, поскольку в данный момент страна остро нуждается в инвестициях. Однако их притоку мешают штрафные санкции, которые ранее ввели европейские страны в отношении Минска. Но если посмотреть на ситуацию с высоты птичьего полета, то можно легко заметить, что сейчас Европа не может выступать спонсором белорусских реформ. Более того, на прошлой неделе агентство S&P понизило рейтинг девяти стран Старого Света. И конечно, в таких условиях не приходится говорить об экспорте капитала. Европа сама сталкивается с дефицитом ликвидности. А раз так, то перемены в Беларуси не стоит связывать с благосклонностью Брюсселя.

Подтолкнуть на политические перемены Минск могли мировые тренды. А суть их сводится к тому, что вокруг становится неспокойно, как следствие – система глобальной безопасности расшатывается, и этот процесс несет риски разным странам. Еще в прошлом году Лукашенко обратил внимание на арабские события, которые охватили несколько государств прежде спокойного Востока и, по сути, пока далеки от завершения. Впрочем, эта тема нашла свое продолжение в интервью китайским журналистам.

«Опыт Китая в построении международных отношений и сохранении стабильности в государстве может быть полезен для Беларуси», – отметил Лукашенко.

Очевидно, что в Минске в хорошем смысле слова заворожены успехами Пекина. Страна не впадает в «демократическую депрессию» и демонстрирует высокие темпы роста экономики. Более того, Поднебесная показала странам Старого Света, что повышать благополучие населения следует в тесной связи с ростом производительности труда. Таким образом, Пекин наглядно продемонстрировал, что высокое качество жизни – это не следствие политической модели, а продукт экономических реформ. Политическими методами можно добиться всего, что угодно, в том числе односторонних преимуществ, но точку над «i» поставит кризис. Обращаясь к опыту Китая, отметим, что политическая стабильность стала условием роста экономики, а для населения – источником повышения благосостояния.

Но, говоря о китайском опыте, не стоит забывать, что институты, ответственные за обеспечение стабильности, сталкиваются и, скорее всего, будут сталкиваться с давлением. Только на днях городское население Китая впервые превысило число сельских жителей. «Урбанизация является необратимым процессом, и в ближайшие 20 лет численность городского населения Китая достигнет 75 процентов», – отметил по этому поводу сотрудник Нанькайского университета Китая Ли Цзяньминь.

С такими словами трудно не согласиться, но отметим, что в китайских городах в результате внутренней миграции выросла не только социальная напряженность, они стали дестабилизирующими центрами страны. При этом между государством и обществом нет сильных и крепких НПО, способных перераспределять и компенсировать растущую напряженность. В итоге получается феномен гидравлического клина, который долбит стенки политических институтов общества. Что бы ни говорили, государство остается последней инстанцией для претензий населения и, как правило, оно же разгребает социально-политические завалы.

Реформы в каждой отдельной бывшей советской республике преследуют свои цели. В таком случае, какие побудительные мотивы лежат под реформами в Казахстане? Прежде всего востребована сильная представительность в рамках политической модели.

«В XXI веке только сильные государства смогут развиваться успешно. Верю, что в ближайшие 5 лет обновленный парламент Казахстана сможет стать такой действенной политической силой, способной взять на себя ответственность за будущее страны, стабильность общества и его всестороннюю модернизацию. В ваших силах сделать Казахстан еще более сильным, стабильным и крепким государством. И мы будем все вместе над этим работать», – отметил глава государства.

В стране, по итогам голосования, появился многопартийный парламент, но это не конец, а начало перемен. Во-первых, партии как политические институты стали получать доверие со стороны избирателей. Партийная система Казахстана стала укрепляться, и этот процесс обещает получить продолжение.

Во-вторых, наличие двух и более партий в парламенте еще не означает появления сильной многопартийной системы. Политическим организациям еще предстоит доказать свою состоятельность в мажилисе. По крайней мере, казахстанцы рассчитывают на то, что их интересы в высших политических органах страны будут отражены. И здесь многое будет зависеть от профессионализма парламентских партий, в том числе и в плане проводимых в стране реформ. Как отметил глава государства: «Новый многопартийный парламент Казахстана должен стать местом не только плодотворных дискуссий, но и совместных конструктивных действий».

Марат МАМАЕВ, Алматы