Народная артистка РК Лия Нэльская - о миссии театра в современном мире

– Вы уже много лет играете в театре и наверняка помните суровые первые годы независимости, когда народ фактически перестал ходить в театры. Как вы пережили этот момент?

– Это случается почти в каждом десятилетии. Я могу так говорить, если учесть, что я работаю в театре Лермонтова 52 года. Вырастает новое поколение, оно или приучено к театру, желает что-то знать, либо это проходит мимо них. Ну, конечно, и социальное положение в стране играет свою роль. Если раньше билет в театр стоил дешево, то сегодня, чтобы молодому человеку пойти в театр с девушкой, нужно иметь при себе хорошую сумму. Это общая картина, но есть еще и репертуарная. Репертуар или заразителен для публики, или они остаются равнодушными. Есть довольно большая категория людей, которые думают: сходить в театр или не сходить. Но в самые сложные послевоенные годы, когда государство восстанавливалось из руин, люди шли в театр, чтобы отдохнуть, получить что-то пропущенное: книги, драматургию и т.п. У нас всегда были открыты двери, когда шла сдача спектакля. И там у нас были свои зрители. Они шли, потому что это была радость, необходимость.

– За 20 лет самыми трудными были первые годы независимости. Каково было их пережить актеру, творческому человеку?

– У нас, у театральных актеров, в сознании главное, что нас волнует, это то, чтобы зал был полным. Но наша зарплата – и мы никогда этого не скрывали – долгое время была только названием. Сейчас правительство заботится впрямую, чтобы театру было хорошо. У нас сделан прекрасный капитальный ремонт, да и актеры получают гораздо больше. А период первых лет независимости был действительно трудным. От театра тогда требовалось больше: говорить правду, не закрывая теневые стороны нашей жизни: обыденной, социальной, личной – не важно. А перемены-то шли, время было одновременно и прекрасным, и трагическим. Оно спешит, скачет, оставляя все в прошлом. Но ведь прошлое – это корневая система, которая нас питает. И те годы были становлением нашей страны. И у нас в театре наш художественный руководитель Рубен Суренович Андриасян брал на постановку такие пьесы, на которые, как многие думали, никто не придет. Но эта линия оказалась стабильна – говорить то, что хочет театр.

– Долгие годы, за исключением, пожалуй, последних 2–3 лет, Лермонтовка имела стойкую репутацию консервативного театра. Было ли так на самом деле или это заблуждение?

– Это заблуждение. Рубен Суренович как раз сторонник того, чтобы дать попробовать поработать другим. И чтобы люди, занятые в этой работе, сравнили на вкус – что мы делаем и что нам приносят другие режиссеры. Вот ставил у нас спектакль Роман Виктюк. Я очень хотела посмотреть принцип его работы, ведь он аккредитованный режиссер с мировым именем. Но я пришла только на одну репетицию его спектакля, а потом ушла. Это не мое. И для многих актеров нашего театра это тоже не наше. Режиссура, сама подача, разговор, манера работать. И не потому, что мы привыкли к своим. Просто задача другая.

Ведь наш репертуар строится так, чтобы это была классика западная, русская. Чтобы это были веселые произведения западной драматургии (Гольдони, Кальдерон). И советская драматургия – вот недавно у нас прошла премьера спектакля «Чудики» по Василию Шукшину. Его ставил Володя Еремин – когда-то он работал в нашем театре, а теперь ставит уже второй спектакль. И я думаю, что это правильно, и не потому, что коллектив «закисает», работая только в своей среде. Сейчас Борис Николаевич Преображенский ставит «Самоубийцу» Эрдмана. Это просто интересно – поработать с другими. Это довольно сбалансированная политика, но она не вкусовая! Худсоветом читаются эти пьесы, идут споры, нужно – не нужно. Так в нашем театре было во все времена.

– Вы уже затронули тему худсоветов. Насколько изменилась их роль сегодня?

– Я думаю, что она осталась прежней. Изменился состав – те, кто были молодыми, подросли, набрались опыта. Без художественных советов театр не может обойтись. Там всегда идет обсуждение, что нужно сделать, что не нужно. Во всяком случае, у нас в театре большая требовательность. При этом это не цензура. Цензура – это надежда на запрет. Вот я не хочу, чтобы вышел этот спектакль, так как мне не понравилась пара эпизодов, я могу сказать, что они вредные. И лучше бы их вымарать. Вот это цензура. А мы пытаемся все замечания воплотить на сцене. В зале все виднее.

– Многим интересно: как отбираются пьесы для постановки?

– Мы всегда опираемся на то, что нужно зрителю сейчас, в данный момент. Ведь пьес очень много! Вот, к примеру, пьеса Чингиза Айтматова и Калтая Мухамеджанова «Восхождение на Фудзияму». Эта пьеса написана уже давно, но проблемы человеческих взаимоотношений, социальных структур, времени, мышления все равно проходят через поколения. Чужого и ненужного там нет. Тот же «Король Лир». Посмотрите, что там и что в нашей жизни. Это надо совмещать, заплетать косички так, чтобы зритель посмотрел и ахнул. Может быть, это слишком наивно и хрестоматийно – то, что я сказала. Но если человек, выходя из театра, думает о себе, о своих проблемах, которые он увидел на сцене, – конечно, он будет что-то получать. Вот это и заботит театр.

– Что сегодня нужно молодому зрителю, который приходит в театр?

– Вот это проблема. Все-таки театральный зритель воспитывается театром. А наша молодежь, увы, воспитывается телевизором. Они не ходят на концерты, а только лишь на дискотеки и в клубы. Исторические передачи, социальные программы не смотрятся – или так, между делом, за чашкой чая.  Молодежи в силу биологической молодости нужно жить весело! Они полны желания завоевать этот мир, жить хорошо, получать много денег. И в этом нет ничего плохого! И мы тоже так хотели, просто мы были чуть-чуть другие. Мы несли шлейф войны, невзгод, маленьких зарплат – мы никуда от этого не могли деться. А они встали на кирпичный фундамент хорошей жизни. Посмотрите на наш Казахстан! Он идет вперед, он развивается – везде требуются руки, хорошие знания. И знания уже не нашего уровня, а знания большие. И молодые овладевают этими знаниями. Я хорошо ощущаю сегодняшнее время, чувствую непривычную свободу, радуюсь красивым упаковкам на прилавках магазинов, радуюсь всему этому разноцветью просто потому, что оно есть. Мне нравится, как люди одеты. Мне нравится эта тенденция к красоте, радости, большой зарплате, к новым достижениям.

Константин КОЗЛОВ, фото Сергея ХОДАНОВА, Алматы