Слухи как информационный террор

Вирус ОБС

Война с терроризмом - это в том числе битва информационная и психологическая, так как даже слухи могут стать мощным орудием для дискредитации власти в её неспособности обеспечить безопасность своих граждан. Это хорошо было видно после терактов в Актобе и Атырау.

В первом случае жители Актобе так активно распространяли слухи о терактах, которые якобы должны были произойти 1 сентября, что не только сами в это поверили, но и стали «фаршировать» их конкретными деталями по поводу «ваххабитов», которые якобы собираются принести в жертву почти 100 человек, включая детей. При этом официальные опровержения властей мало кого успокоили.

После взрывов в Атырау 31 октября почему-то сразу «взорвалась» Караганда, где с скоростью звука начали распространяться слухи о многочисленных терактах, в которых будто бы погибли люди.

А в это время в Южном Казахстане всё более кровавыми подробностями обрастали слухи по поводу актов жертвоприношения детей (опять же ваххабитами), которые будто бы планировались на Курбан-айт. В результате задержали троих безработных и одного подростка, подозреваемых в расклеивании панических листовок.

Но вирус ОБС (одна бабка сказала) перекинулся на Кокшетау и Астану. Кстати, в конце прошлой недели вдруг откуда ни возьмись появилась информация о взорванной школе в столице, о которой кто-то где-то узнал в Интернете.

По секрету всему свету

Одним словом, психология толпы устроена достаточно просто. Она склонна верить либо очевидным, либо невероятным вещам. Хотя ещё в начале 2011 года правительство утвердило специальные правила организации противодействия терроризму, где большое внимание было уделено именно его предупреждению и куда также входила «информационно-пропагандистская работа», которая у нас традиционно сводится к тендерам на проведение никому не нужных «круглых столов» или заказных статей в СМИ.

Но слухи вызывают не только мифические теракты или жертвоприношения. В конце 2008 года, на остановках и в такси, люди по секрету всему свету жарко шептали о том, что Казахстан вот-вот откажется от тенге и снова введёт рубль, что заставило многих тут же бежать в обменник. Второй марш-бросок  к валютным менялам многие наши граждане, держащие ухо востро, предприняли уже в этом году - после того как «чьи-то знакомые» в разных банках (как всегда - по секрету) сообщили о подготовке ко второй девальвации тенге.

Есть и чисто алматинские фобии, связанные с поразительно «точными» слухами-прогнозами разрушительного землетрясения, которые обычно возникают после очередных толчков.

Кстати, по поводу экспресс-доставки слухов от одного уха к другому есть интересная история о том, как в исследовательских структурах КГБ СССР однажды провели эксперимент по вычислению скорости распространения не только слухов, но и анекдотов. Выяснилось, что анекдот, запущенный в Москве, уже на третий день всплыл во Владивостоке. И это в отсутствие Интернета, который сегодня заменяет людям прежние каналы неформальной коммуникации.

Плодитеся и размножайтеся!

Кто-то может сказать: «Подумаешь, проблема! Слухи появляются и исчезают». Но дело даже не столько в самих слухах, чья жизнь действительно коротка: как отмечают специалисты, через 12-15 дней после возникновения любой слух обычно «стирается» с общественной повестки дня или вытесняется другим. Проблема - в опасных трендах, которые говорят о снижении доверия к власти и о доминировании неформальных каналов коммуникации.

Те, кто знаком с технологиями «чёрного пиара», хорошо знают классическую формулу создания слуха, которая часто используется для нанесения удара по политическому противнику. В упрощенном виде она выглядит следующим образом:

С = И х Д (где С - слух, И – чей-то интерес в его распространении, Д -  дефицит достоверной информации).

Вне зависимости о того, распространяется ли слух в рамках информационной войны или же это «шалости» школяров, сам факт их количественного роста по принципу «плодитеся  и размножайтеся» говорит о том, что  сообщаемая населению официальная информация не представляется ему надёжной. Адаптировав старый советский анекдот к современным казахстанским реалиям, это можно представить так.

Министр финансов срочно выступил докладом, который начинался с фразы «Наша экономическая мощь» и заканчивался словами «…не испытываем никаких опасений». Казахстанцы среагировали молниеносно: на следующий же день, негромко матерясь, они скупили соль, сахар, спички и макароны. Затем сказал своё веское слово министр экономики. Излучая оптимизм, он поведал согражданам о том, что не надо «никакой паники, ситуация под контролем, никакой кризис стране не угрожает». «Так мы и думали!» - обрадовалось население и докупило муку, тушёнку и крупы. Чтобы как-то стабилизировать ситуацию, выступил министр сельского хозяйства: «Никакого дефицита не будет! В стране столько мяса, хлеба, масла, казы и других продуктов питания, что государство выделило миллиарды долларов на строительство складов и организацию масштабного экспорта!». «Ну ни хрена себе»! - присвистнули казахстанцы и спешно выстроились в очереди у пунктов обмена валют, чтобы стать EUROзийцами.  Наконец премьер торжественно заявил: «Зарплаты растут, а продукты дешевеют! Никаких сокращений! Электроэнергия скоро будет бесплатной!». «Даже так?» - неприятно удивились люди, обменяли валюту в обратном направлении, сняли все банковские сбережения, а также скупили уголь, дрова и керосиновые лампы.

Чиста ли водица из теневого источника?

Но если серьёзно, то доминирование неформальных каналов коммуникации -не только тревожный индикатор снижения доверия к власти, но и серьёзная угроза для информационной безопасности страны - как изнутри, так и извне. При этом не следует путать информационную безопасность государства с информационной безопасностью для элиты, а национальные интересы с интересами самой власти. Это разные вещи, так как информационная безопасность в своем классическом определении есть  состояние защищённости национальных интересов в информационной сфере. А там-то, в этой сфере, слухам сейчас верят больше, чем чиновникам и официальным СМИ.

И здесь вспоминается один опрос экспертов, в ходе которого большинство респондентов отметили, что местные СМИ в казахстанском обществе не играют особой роли, а 46,5% заявили, что их роль незначительна.

Но информационная сфера в Казахстане состоит не только из традиционных и в большинстве своем неконкурентоспособных печатных, электронных и сетевых СМИ, но также из теневых источников информации, в лице неформальных центров власти.

Кроме них, в тени работают и антисистемные социальные группы – взять хотя бы те же экстремистские и террористические организации. Они вообще выпадают из классического информационного пространства, формируя вокруг себя собственную коммуникационную среду и активно манипулируя сознанием отдельных протестных групп.

Но угроза такого манипулирования существует также извне. Ведь отсутствие конкурентоспособных государственных СМИ, через которые власть ретранслирует свои идеи, обрекает Казахстан на информационную периферию, где мы становимся потребителями чужой информации, чужой идеологии и чужих слухов. В свое время премьер-министр Карим МАСИМОВ признался, что почти 55 % нашего населения живёт в российском информационном пространстве, а не в казахстанском. Это значит, что больше половины граждан Казахстана смотрит на ситуацию в своей собственной стране глазами другого государства.

Выход один - власть сегодня просто обязана повышать доверие к самой себе и к той информации, которую она транслирует через коммуникационные каналы. И здесь есть только два способа. Это либо государственная поддержка в создании конкурентоспособных официальных СМИ, либо формирование конкурентоспособного информационного поля внутри страны - для развития всех тех, кто на нём играет. Второй вариант более перспективен, так как речь идет об укреплении всего информационного пространства страны, а не только прикормленных медийных структур, которые регулярно и безнадёжно проигрывают в схватке с ОБС.