Владимир Хотиненко рассказал о тонкостях профессии

– Владимир Иванович, в последнее время у вас на экраны вышло много работ. Возникает ощущение, что вы живете в атмосфере абсолютного трудоголизма…

– Мне это нравится. Я долго шел к своей профессии. И в определенном смысле я толком не обучался ей. Я закончил архитектурный институт, а потом еще двухгодичные режиссерские курсы, хотя считаю, что больше практических знаний я получил на площадке у Никиты Михалкова. Но могу сказать, что я – человек труда. Я работаю и работаю. Мною многократно проверено: я не умею отдыхать. На мой взгляд, лучше всего совмещать отдых с работой. Но то, что я много занят, мне очень нравится. Слава Богу, что я, не заканчивая одного проекта, берусь «внахлест» за другой. У меня еще не угасла творческая жадность. Ну как можно было отказаться от «Достоевского»? Совершенно невозможно! Более того, я настолько нырнул в этот проект, что продюсеры сами заказали мне новый – я сейчас пишу сценарий «Бесов». А это вообще просто подарок к моему 60-летию.

– Многие именитые режиссеры сами снимаются в своих фильмах. Как вы к этому относитесь?

– Да я и сам тот еще артист! (Смеется.) У меня есть в «Гибели империи» замечательная роль. Хотя, конечно, большей частью – это баловство. Это желание узнать этот механизм, пропустить его через себя, чтобы удобнее было работать с актерами.

– Вы многократно заседали и председательствовали в жюри многих кинофестивалей мира. Насколько сложно судить картины в других странах?

– Я сам часто задаюсь вопросом: «Зачем человек идет в жюри?». Во-первых, это честь. Мне просто очень приятно, когда меня приглашают в жюри, и я за это благодарен. Но дальше приходится брать на себя ответственность за принятые тобой решения. Вообще, судить я не очень люблю. Хорошо, что этот процесс коллективный! Вот если бы существовал фестиваль, где один человек принимал бы решения, я никогда не стал бы в нем участвовать. Тут хотя бы есть возможность эту ответственность разделить. Люди по-разному относятся к присуждению призов. Как правило, это очень болезненно и неприятно. Творцы ведь хотят славы и признания, и это естественно. Поэтому порой наживаешь себе если не врагов, то людей, в дальнейшем относящихся к тебе неприязненно. Я много раз уже зарекался входить в состав жюри. Но всякий раз так складываются обстоятельства. В Казахстан я очень люблю приезжать на фестивали. Да и как я могу не любить! Когда я приезжаю в Алматы, люблю прогуляться к Центральному стадиону, где 45 лет назад я стал чемпионом Казахской ССР по прыжкам в высоту среди школьников! Плюс большую роль играет хорошая компания. Заседать в жюри – это удовольствие. Надеюсь, что так продолжится и дальше.

– Однако сцены семипалатинской ссылки в «Достоевском» вы снимали не в Казахстане. Почему?

– Если честно, такие мысли в голове были, но бюджет нам не позволял такой роскоши. Это была бы очень сложная экспедиция. Вы знаете не хуже меня, что там осталось мало того, что можно снимать. Хотя изначально мы хотели выехать в Семипалатинск, но, изучив вопрос, решили отказаться и «симулировать» это дело.

– В вашем фильме «Поп» выбрана довольно провокационная тема. Это лишний раз подтверждается тем, что в Интернете вокруг этого фильма развернулась настоящая война. Вы сознательно выбрали эту тему, чтобы взбудоражить зрителя?

– Все дело в том, что я не знал всей этой истории псковской миссии, когда на территории, оккупированной немцами, действовала православная миссия. И ее служители, конечно, считались предателями. И когда я узнал эту историю, меня поразил драматизм ситуации. По драматургии это просто потрясающе, когда человек оказывается между Сциллой и Харибдой. Это самый сложный нравственный выбор. Его могут считать предателем, но священник делает то дело, которое только он и может делать. Я знал, что будет скандал, когда выйдет этот фильм. Но меня это меньше всего волновало, так как мне нравилась сама тема.

Константин КОЗЛОВ, Алматы