Землю крестьянам дать недостаточно, если те не знают, что с ней потом делать

Понятно, что выйти на объемы выпуска сельскохозяйственной продукции советского периода – норма-минимум для современных аграриев, да и для страны в целом. Если раньше удавалось производить столько мяса, молока, зерна, хлопка, сахарной свеклы и прочего, то почему бы не повторить это и сейчас? Тем более что уже многие годы на кону стоит продовольственная безопасность государства.

По данным Минсельхоза, лишь 8 процентов сахара в Казахстане производится из отечественного сырья, всего 10 процентов фруктов и 24 процента овощей – местного производства. Этот список можно продолжать долго. По любой агротоварной позиции, за исключением зерна и мяса, Казахстану далеко до советских объемов. А между тем известно, что государство только тогда может считаться экономически независимым, если обеспечивает свои потребности не менее, чем на 70 процентов. Именно поэтому в недавнем послании президента страны народу Казахстана аграрному сектору был посвящен особый блок.

Нельзя забывать и об экспортном потенциале отечественного сельского хозяйства. Когда в 2008–2009 годах на планете хозяйничал кризис финансовый, было как-то непопулярно вспоминать о другой его разновидности – кризисе продовольственном. А ведь он забрезжил перед человечеством в облике старухи с косой еще до обострения ситуации в сфере ипотеки subprime. Повсеместный рост цен на продукты питания, статистика ООН о миллиарде голодающих во всем мире – это ли не первый звоночек грядущих перемен.

На недавнем совместном заседании правительства и мажилиса министр экономического развития и торговли РК Кайрат Келимбетов представил по этому поводу весьма интересные цифры. По его словам, мировые цены на энергоресурсы в этом году выросли на 31 процент, на продукцию сельского хозяйства – на 20 процентов и продовольственные цены – на 20 процентов. То есть текущий уровень мировых цен на продовольствие является исторически максимальным. Такое значительное удорожание в мире было отмечено лишь в 2007 году.

– Рост цен на мировом продовольственном рынке – явление не случайное, а долговременный тренд, который может сделать сельскохозяйственную отрасль Казахстана экономически выгодной и экспорто ориентированной. Поэтому государство сегодня пересматривает политику государственной поддержки отрасли, пытаясь применить опыт по стимулированию развития, который наработан в нефтяном кластере, – говорит доктор экономических наук Надежда Гаврилова. – В агросектор направлены значительные государственные средства. Решаются задачи по пошлинам и квотам на импорт, стимулированию экспорта, а также притока зарубежных инвестиций и технологий.

И все же, по признанию аграриев, достичь тех объемов производства сельскохозяйственной продукции, которые сложились в середине 1980-х годов, Казахстану удастся нескоро. Судите сами: в 1987 году под посевами было занято 35,7 млн гектаров, сейчас – чуть больше 21 миллиона, то есть почти в вдвое меньше. Тогда в Казахстане производилось до 28 млн тонн зерна ежегодно. Наш современный рекорд – 22 млн тонн. Поголовье крупного рогатого скота тогда достигало 9,5 млн голов, а по результатам 2009 года оно едва приближается к 6 млн голов. Овец и коз в середине восьмидесятых на территории казахстанских колхозов было 36 млн голов, сейчас же – чуть больше 16 миллионов, или в 2,3 раза меньше. Что служит причиной такого отставания?

– В первую очередь причина – в отношении к сельскому хозяйству в целом, – говорит Надежда Гаврилова. – За эти годы неузнаваемо изменился диспаритет цен: если раньше при СССР за один килограмм зерна можно было купить 5 литров солярки, то через несколько лет за один литр топлива приходится отдавать 3 килограмма хлеба. Солярка выросла в цене в десятки раз. При этом, по сути, себестоимость топлива внутри страны не изменилась. Просто теперь мы стали равняться на Запад и выстраивать экономические отношения, сходные с Европой или США.

Не отстают от нефтяников и производители минеральных удобрений. Лишь недавно Министерству сельского хозяйства удалось добиться введения экспортных квот, взять вывоз удобрений под контроль. Что немедленно сказалось на урожайности.

Но и это еще не все. Если до реформ хозяйства сдавали зерно в госресурсы в плановом порядке, отныне государство отодвинули от производителя. Теперь некуда продавать хлеб. А фермеру торговать самому на рынке несподручно. Поэтому появился посредник-частник. Он-то и берет у фермера продукцию, предварительно сбив цену и не всегда вовремя расплачиваясь. А то и «кинув» его.

Многие коллективные хозяйства в эти годы систематически подвергали банкротству. Вместо улучшения их финансового состояния их разоряли. Они влачили жалкое существование. Семейные фермы не управлялись в ненастную осень с делами, выживали более крупные коллективы. Возник и медленно развивался процесс объединения предприятий. Так появились крестьянско-фермерские хозяйства (КФХ). При этом тысячи незаурядных руководителей колхозов были просто-напросто изгнаны из производства.

Даже в прошлом году в ожидании высокого урожая вроде бы пообещали, что правительство выложит крупную сумму для закупки зерна в госрезерв. В радостном ожидании для земледельцев прошел сентябрь. Денег не дали. Не изменилась ситуация и в октябре. Хлеб лежал в хозяйствах на открытых токах.

Многие крестьяне не хотели везти его на частные элеваторы – там сдерут за хранение, да и места-то, собственно, не было. Ждали закупки в государственные закрома. Наступило время погашать кредиты. Без посредника зерно продать невозможно. И оно пошло ему – по цене ниже себестоимости.

Продажа «излишков» хлеба за рубеж в последние годы стимулировала восстановление лишь главной отрасли сельского хозяйства – зерновой. Однако трейдеры подхватили эту идею, и вдруг все заговорили о том, что Казахстан может накормить своим хлебом чуть ли не полмира. Но для сегодняшнего поколения это мечта несбыточная, если оно намерено потреблять доброкачественное отечественное мясо. Ведь экспорт хлеба повышает внутренние цены на корма и ведет к снижению эффективности животноводства. Зерно наше за рубежом продается по бросовой цене, на корм скоту, оно по большей части низкого качества. Что там говорить, если почти два десятилетия пашня не удобрялась.

– Все сельское хозяйство страны работает сегодня очень напряженно, выбиваясь из последних сил, – рассказывает Н. Гаврилова. – А что получается? Фермер производит молоко. Затрачивает 40-50 тенге на каждый литр. Приходит на молокозавод, а там за молоко ему дают максимум 45 тенге с литра. А не нравится, выливай в канаву. То же самое из года в год повторяется и с сахарной свеклой. По хлопку ситуация вообще аховая.

Какое-то время крестьянин не сдается, по-прежнему возит свой товар на завод. И видит, что с завода его молоко (после небольшой обработки и упаковки) уходит вдвое-втрое дороже. То есть против его трудов с 10–20 процентами прибыли переработчик получает 50–80 процентов. Магазин, которому поставляет завод молоко, тоже закладывает себе такую же прибыль. Фермер замечает: хозяин завода богатеет, торговец становится зажиточнее, а он, производитель молока, разоряется. И тогда решает: коров под нож! А директор молочного предприятия не унывает. Он начинает закупать сухое порошковое молоко, завезенное из-за границы.

Также, как молокозавод, поступает и мясокомбинат. Не хочешь ему сдавать скот по бросовой цене – катись на все четыре стороны. Он закупит импортное мясо. В колбасу же побольше добавит сухих размолотых свиных шкур (тоже импортных), в обилии сои, вкусовых добавок и все равно получит хорошие деньги.

А тем временем в цивилизованных странах государство старается установить цены стабильные и справедливые для всех партнеров. Оно ведет себя там и в роли арбитра в спортивной игре более активно. Органы власти регулируют договорные цены между союзами фермеров с объединениями молочников или переработчиков мяса; муниципалитеты контролируют паритеты цен, чтобы заниматься бизнесом было выгодно всем.

Земельная реформа привела к многоукладности сельского хозяйства: теперь есть индивидуальные предприниматели, фермерские хозяйства, сельхозкооперативы. Лишь 14 процентов крестьян имеют оформленную в собственность землю. Фермерские и индивидуальные хозяйства производят 7 процентов сельхозпродукции. Около половины ее дают мелкие подворья. А это уже другая проблема – крайне низкая производительность труда.

В недавнем послании президент Нурсултан Назарбаев сказал: «Производительность труда в сельском хозяйстве у нас самая низкая и составляет около 3 тысяч долларов на одного занятого в год. В то время как в развитых странах этот показатель составляет 50-70 тысяч долларов. Вот где перспективы роста для села. Поэтому наша задача – уже к 2014 году как минимум в два раза повысить производительность в агропромышленном комплексе».

Для решения национальной задачи никогда не было таких уникальных возможностей, как сейчас: невостребованная молодежь, наличие денежных средств в финансовых фондах, небывалые строительные мощности областных и краевых центров. Только национальная программа возродит наше сельское хозяйство. Его судьба – это судьба Казахстана. Жан-Жак Руссо писал: «Обладай вы хоть всеми богатствами мира, если вам нечем питаться, вы зависите от других. Торговля создает богатство, а сельское хозяйство обеспечивает свободу».

Алексей ХРАМКОВ, Алматы