Собственно, я не против. Так же, наверное, ответят и многие казахстанцы. Вот только дальше этого «не против» дело пойдет со скрипом. Если следовать логике г-на Рамазанова, законодательство Казахстана исходит из так называемой презумпции согласия. То есть если человек, умерший в результате насильственной смерти, при жизни не оформил документ, запрещающий использовать его внутренние органы после смерти, то врачи имеют полное право пересадить их нуждающимся людям.

Самое интересное, что ему возражают сами больные, нуждающиеся в пересадке почки и которых держат на гемодиализе. В телефонном разговоре с нашим корреспондентом президент республиканского Общества инвалидов по трансплантации почек «Умит» Мурат Ускенбаев сказал, что пересадка органов без согласия родственников — это ненормально. А в законодательстве, по мнению г-на Ускенбаева, нужно полагаться не на презумпцию согласия, а на реальное согласие человека. Ему вторят многочисленные комментаторы докторского призыва в Сети.

«При нашей системе «здравоохранения», когда истинных врачей, спасающих жизни, очень мало, и кругом нечистые на руку «рвачи», как-то жутковато становится идти в медицинские учреждения на рядовой прием, лечение, операцию... Можно же и не вернуться домой», — так формулирует одну из самых распространенных фобий один из пользователей.

Впрочем, комментаторы не только опасения высказывают, но и предлагают пути решения: «В Турции в водительских удостоверениях пишется печатными буквами: «В случае смерти при ДТП жертвую своими глазами, почками и так далее». Выход? Возможно.

По статистике с 1978 года в Научном центре хирургии имени Сызганова пересажено 600 почек, 55 из них взяты у близких родственников. Донорами остальных почек, как отмечает врач, стали умершие в результате насильственной смерти.

Мнение: Проще вырастить «второе» сердце

Сергей Молчанов, врач-психотерапевт:

- Опасения людей далеко не напрасны — это я могу сказать и как доктор, и как просто гражданин, не понаслышке знакомый с уровнем коррупции, который существует и в медицине, и в наших правоохранительных органах.

Как мне кажется, если уж мы решили подойти к проблеме трансплантологии надолго и всерьез, то не надо бежать впереди паровоза. В первую очередь нужно отработать законодательную базу, где расставить все точки над i. И во главу угла надо ставить интересы человека, пусть даже и умершего, и конечно же, его родственников. Поэтому здесь очень хорошо и четко должны поработать совместно юридическое и врачебное сообщества, неправительственные организации, все-таки изъятие органов — это довольно тонкая материя. То, о чем сейчас говорят хирурги центра Сызганова (мол, люди, будьте милосердны), — это по большому счету всего лишь благие намерения. Да, врачи хотят людям помочь, и ничего предосудительного в трансплантологии органов тех, кто погиб насильственной смертью, нет. Но не зря говорят, что благими намерениями вымощена дорога в ад. И если подойти к этому вопросу топорно, равнодушно, попирая права человека, то это однозначно возымеет обратный эффект. Закон в данном вопросе должен быть всем понятным, не допускающим никаких двусмысленностей — только тогда, на мой взгляд, можно добиться согласия общества.

И если сегодня возникла подобная проблема, я думаю, даже не надо изобретать по новой велосипед. Есть страны, где эта проблема давно решена, и не составит труда посмотреть, как это функционирует у них. И если мы движемся по пути светского, демократического, правового государства, можно выбрать наиболее приемлемый путь для нашего общества. Повторюсь, что на первом месте должно стоять право донора и его родственников распоряжаться, если можно так сказать, органами умершего, если он сам не успел оставить распоряжений по этому поводу (а такая культура у нас не развита).

А то ведь не исключен тот вариант, о котором говорят в интернет-сообществе: что вопрос, есть ли смысл бороться за жизнь пациента, будет решаться врачом-анестезиологом.

Врач всегда может сказать, что печень, почки, легкие были еще живы, но произошла смерть мозга, поэтому было принято решение отключить конкретного пациента от аппаратуры. И доказать обратное в таких случаях практически невозможно.

Ну а поскольку проблемы с пересадкой органов нам избежать никак не удастся, на мой взгляд, будет практичнее развивать клеточные технологии. Выращивание новых органов из стволовых клеток сегодня — это уже не фантастика. Если больному человеку вырастить, грубо говоря, второе сердце при жизни, то в будущем никаких этических проблем с пересадкой не будет. Вот такой выход.

Мнение: Не хочу, чтобы меня без моего согласия «разобрали»

Роман Богданов, юрист:

- Трансплантация для нас, как и для любого общества, тема актуальная. И вопрос в другом: а смогут ли наши правоохранительные органы, учитывая их сегодняшнее состояние, обеспечить должный контроль за реализацией этой программы? Не превратится ли пересадка органов в откровенный криминальный рынок торговли?

Для нас это направление новое. Поэтому за основу берут западную практику. Но поскольку есть огромная кардинальная разница между западным здравоохранением и нашим (приходится при всем уважении к врачам констатировать, что среди них немало тех, кто приходит в профессию наживаться, добросовестных порядочных врачей очень мало, и время такое), самое главное — состояние контроля за реализацией этих проектов. То есть если на Западе случаи взяток в правоохранительных органах единичны, существует, хоть и не без изъянов, независимая судебная система, у нас этого, увы, нет. Напротив, мы имеем системную коррупцию.

Давайте предположим, что мы завтра разрешим использовать органы без согласия родственников. Насколько я знаю, сейчас это запрещено, потому что лет пять-шесть назад был очень шумный скандал по этому поводу, но потом тема как-то тихо умерла. Что мы получим? Как бы цинично это ни прозвучало, людей начнут откровенно резать и торговать ими.

Мое мнение таково, что никто не имеет права покушаться на мое тело ни при жизни, ни после смерти. И если я, не дай бог, умру, я даже мысли не допускаю, что меня кто-то на органы разберет, а родственникам непонятно что отдадут. Это же бред какой-то.

Но если подобную практику внедрять, надо это дело расписать законодательно пошагово. Это долгие процедуры согласования, в результате чего в силу нашего менталитета и современного состояния общества, которое не готово, мы можем прийти к выводу, что у нас это нереально. Но другого выхода-то нет. А если пытаться искать лазейки в законодательстве, то это ни к чему хорошему в принципе привести не может.

 Автор: Влад Орлов