Тохтар Аубакиров: Россия для Казахстана приоритетный партнер в освоении космоса

О российско-казахстанском взаимодействии в освоении космоса и о том, что нужно сделать для возвращения молодежи к мечтам о покорении Вселенной корр. ТАСС Светлане Тумаковой рассказал последний космонавт СССР и первый космонавт-казах, Герой Советского Союза и Народный герой Казахстана, заслуженный летчик-испытатель Тохтар Аубакиров. - Тохтар Онгарбаевич, помните ли вы 12 апреля 1961 года? Где вы встретили этот день? - Этот день на всю жизнь остро врезался в память. Я шел домой из школы, когда в воздухе зазвучал голос Левитана. Он объявил, что в космосе человек, наш советский, русский парень – старший лейтенант Юрий Алексеевич Гагарин. Я заканчивал тогда седьмой класс в маленьком селе в Каркаралинском районе Карагандинской области. Как долетел до дома – не помню. Кричу: "Мама, в космосе человек!". Она сначала не поняла, перепугалась, думала, со мной что-то случилось, я таким возбужденным никогда не был. В тот день с утра пасмурно было очень, а вечером мы должны были работать на школьном приусадебном участке. И вдруг так тепло стало, солнечно!  Я всегда очень хотел быть летчиком. А тут в космосе – Гагарин, и он - летчик! - Как принято в вашей семье отмечать этот день? - В нашей семье 12 апреля – день открытых дверей. Традиция появилась после того, как я сам слетал в космос. Мы с супругой, посоветовавшись, приняли решение объявить 12 апреля днем открытых дверей в нашем доме, чтобы, по крайней мере, наши друзья знали и всегда помнили, что это знаменательный день, и он относится и к нам – казахстанцам. Как в воду глядели: когда наступило 50-летие полета Гагарина, Международная ассоциация приняла решение объявить 12 апреля международным Днем космонавтики. Но это было позже. С утра в доме открыты двери, я готовлю разную снедь, даже провожу небольшой бильярдный турнир. Приходят писатели, поэты. Очень много звучит стихов и песен. Это очень трогательно. Но последнее время гостей стало меньше. Занятость у людей бешеная, личного времени гораздо меньше, чем раньше было. Сейчас даже во время больших государственных праздников все стройки работают, ни на минуту не останавливаются. Отдыхать себе позволяет лишь небольшая часть имущих людей. А у тех, кто привык работать, ни выходных, ни праздников. Как сейчас говорят? Бизнес отдыха не терпит, и каждый момент бездействия – это упущенные возможности. К сожалению, сейчас такое время. - С кем из космонавтов поддерживаете отношения? - Из старшего поколения – со многими. Очень хороший друг у меня – Светлана Савицкая. Теплые взаимоотношения сложились с Валентиной Владимировной Терешковой. Она очень доброжелательный человек, всегда умеет помочь в трудную минуту. В этом я убеждался не раз. Алексей Архипович Леонов приглашал недавно к себе, когда отмечалось 50-летие его выхода в открытый космос. Но, к сожалению, из-за командировки не смог вырваться. Звонил ему из Актюбинска, а он мне так с укором сказал: "Тохтар, я тебя так ждал…". С Гречко, с Поповым поддерживаем отношения. Но самые теплые взаимоотношения всегда были и остаются с моим командиром - Александром Александровичем Волковым. Я его нашим считаю – уральцем и рад, что у него такая счастливая семья, сумевшая создать условия для того, чтобы сын последовал по стопам отца. Сергей уже третий раз собирается в космос. Глубоко ценю наши взаимоотношения с Сергеем Константиновичем Крикалевым. Это уникальный человек, очень одаренный.  Из зарубежных космонавтов дружим с австрийским космонавтом Францем Фибеком, который показал себя только с хорошей стороны, как на земле, так и в космосе. В космосе человеку не до сантиментов, а на Фибека всегда можно было положиться.  - А много было внештатных ситуаций на борту? - Однажды ночью произошла разоориентация всей станции, сели батареи. Но Крикалев вовремя сориентировался, и мы быстро вернулись на нужные координаты. В другой раз, опять же ночью, мы проснулись от того, что содержание азота в корпусе станции превысило норму. Пришлось срочно зажигать кислородные патроны и восстанавливать нормальную работу.   - Какие вы тогда проводили эксперименты на борту? - Я занимался программой казахстанских ученых. В столь крупномасштабном размере прикладная наука была представлена впервые: сельское хозяйство, биотехнологии, металлургия, медицина. Мне приходилось брать у самого себя кровь с момента старта и в течение всего полета - результаты этих экспериментов были нужны медикам, готовившим космонавтов. - Благодаря вашим экспериментам, был создан и уникальный сорт картофеля. Вам хоть удалось самому его попробовать? - Да, тогда на борт в специальной реторте (химический сосуд с изогнутым горлышком) отправили картофельную суспензию. Оставлять ее без движения было нельзя, могла застояться и погибнуть. Надо было через определенное время перегонять ее из одной реторты в другую. На земле это просто, а в космосе я стер пальцы до костей. На земле потом все ужаснулись. А картошку ту я попробовал, когда ее впервые из лаборатории отправили на участок под Алма-Ату. Она мне еще там показалась очень вкусной. А когда "пожарили" осенний урожай, то скажу, что с таким удовольствием я картошки еще никогда не ел. Потом спрашивал у ученых про ее секрет, оказалось, у этого картофеля уникальная молекулярная решетка: вне воздействия земли она становится абсолютно ровной и закаленной к любым ситуациям. Когда холодно, картошка замедляет рост, если жарко, то не пропадает, а как бы засыпает – решетка держит свою форму. Это я, конечно, очень упрощенно объясняю.  Картофель получился не очень крупный, но зато один к одному. В клубнях почти везде одинаковое количество картофелин. По нескольким клубням можно было весь урожай прогнозировать. - Вы были последним космонавтом СССР и первым казахом в космосе. После вас туда летал только нынешний глава Казкосмоса Талгат Мусабаев. Почему в космосе больше нет казахстанцев? Что нужно, чтобы наши соотечественники снова поднялись к звездам? - К сожалению, в Казахстане не совсем правильно поняли роль космонавтов. У нас ведь было два парня, которые были готовы к полету, их уже включили в экипажи (с 2003 по 2005 гг. в Центре подготовки космонавтов им. Гагарина обучение прошли Мухтар Аймаханов и Айдын Аимбетов. Полет был назначен на осень 2009 года, но казахстанская сторона отозвала финансирование из-за финансового кризиса. – прим. ТАСС).  Нужно было лишь заплатить деньги – какой-то мизер. Но наверху приняли решение: денег пока не давать. Более того: их вернули в Казахстан, не дали получить российское гражданство. И тем самым упустили выгоднейшую ситуацию. Останься ребята в России, это было бы выгодно и ей, и Казахстану. У россиян не было бы лишних расходов, мы ведь уже оплатили подготовку казахстанских космонавтов. Мы были бы горды, что сумели подготовить таких людей. Ничего ведь страшного не произошло, когда Талгат Амангельдиевич Мусабаев трижды летал в космос, как гражданин России. Если бы он не был таковым, его никто бы не назначил командиром экипажа. Какая разница, гражданином какого государства является человек, летящий в космос?  Гордиться мы должны – пусть космонавт российский, но он - казах, наш соотечественник. Пусть работает во имя науки в России, а мы должны гордиться тем, что делегировали его туда.  Из этих позиций надо было исходить. Но непонимание роли суверенитета, роли нации в мировом обществе привело к тому, что ребята наши остались не у дел. Тот же Аймаханов - боевой, могучий летчик мог навсегда остаться космонавтом, не слетавшим в космос. Очень долго его не отпускали из страны, никто не хотел прощать затраченных денег. А как он вернул бы долги? Слава богу, хоть звание Президент дал как космонавту. Только благодаря первому отряду космонавтов, удалось помочь ему с принятием российского гражданства и через руководство космического агентства России восстановить в отряде космонавтов. И здорово, что наш парень сейчас находится в отряде, готов в будущем полететь в космос уже как гражданин России. А для меня - как гражданин Земли. И он казах!  - В России ускоренно реализуется проект по созданию космодрома Восточный. Как Вы считаете, после его завершения не перестанет ли Байконур быть флагманом космической отрасли? - По крайней мере, пока у власти президент Нурсултан Назарбаев, будут соглашения, которые будут обоюдно выгодны и российской, и казахстанской стороне.  Он эту политику начал и сейчас постоянно поддерживает. Вот и на последней встрече с российским президентом Владимиром Путиным они говорили о Байконуре. Я думаю, благоразумия хватит у всех, чтобы Байконур продолжал работать. Ведь это первый космодром на Земле, с которого началась космическая одиссея землян. Загубить эту площадку нельзя. Да, содержание обходится дорого. Но пусть работают не все площадки. Конечно, казахской земле уже надоело поглощать гептил с упавших ракет. Многие болезни я связываю именно с этим: период полураспада гептила намного больше, чем у урана. Не зря в советское время ученые ограничивали запуски. А сейчас – сколько хочешь, столько выполняй. Это неправильно. Держать космодром только ради того, чтобы наносить вред земле, нельзя. Нужно обоюдное согласие России и Казахстана, чтобы запускать здесь такие ракеты, как "Союз", "Зенит", "Ангара". Эти ракетоносители для экологии менее вредные, их негативное воздействие на землю неизмеримо ниже, чем у "Протона" или "Циклона".   - Казахстан в космической сфере взаимодействует не только с Россией, но и, например, с Францией. Как вы считаете, обоснованно ли делать ставку на нескольких партнеров? - Это правильная политика.  У нас есть главный и приоритетный партнер – Россия. Была, остается и будет навеки вечные. И эти взаимоотношения нам понятны. Но в интересах государства мы что-то должны еще предпринимать, так как одной России и ее технологий нам не достаточно. Мы должны развиваться и идти вперед. Мировое сообщество тоже не стоит на месте, смотрит, с кем можно поддерживать партнерство. Сейчас те же французы поняли, что взаимодействие с Россией хоть и есть, но оно ограничено по политическим мотивам. Ищут способ сотрудничать через кого-то. И вот Казахстан сейчас как раз то самое буферное государство, через которое французы и россияне могут сотрудничать. - На чем сегодня сосредоточены ваши жизненные приоритеты? - Как-то неудобно в этом признаться, но когда голова твоя уже белая от седин, начинаешь больше отдавать любви дому и домочадцам. Я никогда это в себе не воспитывал, это пришло откуда-то изнутри, само собой. Вдруг осознал, что есть внуки, которым нужно уделять больше внимания,  думать о будущем этих крох. Я их очень люблю.   - Раз мы заговорили о детях, как вы думаете, почему сегодня они не мечтают стать космонавтами, как раньше? - Моя внучка Томирис уверяет, что будет космонавтом. Она маленькая, но так самоотверженно занимается физкультурой, что вполне возможно, я повторюсь в ней. Но если брать масштабно, думаю, дети перестали мечтать, потому что космонавтика стала обыденной. Космонавт - это стало обычной профессией. Когда я прихожу в школы, в университеты, встречаюсь с детьми на улицах в аулах, увлекательно рассказываю, они проникаются и уверяют, что хотят стать космонавтами. А потом уезжаю, и все проходит. Сейчас ведь они с детства знают, что такое собственный телефон, что такое красиво одеваться и вкусно есть. Дети рабочих мечтают стать не космонавтами, а бизнесменами и, даже, президентами. Но ситуация сама выправится. Это диалектика жизни. Должно произойти что-то неординарное. Возможно, новая эра космонавтики придет с полетом человека на Марс. Уже есть люди, которые подписали соглашения о безвозвратном полете туда. Представляете, какой это сильнейший подвиг! Я считаю, что таких людей на руках уже сейчас надо носить. Фото:© Архив/Фотохроника ТАСС/Альберт Пушкарев



Источник: