План «Б» для казахстанской энергетики

– Видите ли, любая долгосрочная стратегия – компании, отрасли или целого государства – предполагает, как правило, несколько сценариев развития событий. Кроме основного плана должен быть и запасной, условно назовем его «план «Б». Для мировой электроэнергетики таким запасным вариантом определены альтернативные источники энергии – биотопливо, гидроэнергетика, солнечная и ветровая энергетика.

Такие программы в государст­вах Европейского союза и в США появились еще в 80-х годах прошлого века. В освоении солнечной ветроэнергетики сегодня занимают ведущие позиции европейские государства и государства азиатского континента, прежде всего КНР. В настоящее время в мире успешно осваивается производст­во солнечных фотоэлементов, причем 90% их изготавливается на основе кристаллического кремния, производимого в том числе и у нас.

Кстати, в ходе недавнего официального визита Президента Нурсултана Назарбаева во Францию ему был вручен солнечный модуль отечественного производства. Как сообщалось, качество кремния, изготовленного на Уштобинском заводе, подтверждено Институтом солнечной энергетики INES Комитета по атомной энергетике Франции. Что и говорить, есть повод для гордости!

В тот же период, в ходе пребывания Главы государства в Брюсселе, подписан Меморандум о сотрудничестве между АО «ФНБ «Самрук-Казына» и АО «Банк развития Казахстана» с одной стороны и Европейским инвестиционным банком – с другой, согласно которому инвестор намерен выделить рамочный заем в размере 300 миллионов евро для под­держки проектов в области экологически чистых и возобновляемых источников энергии, а также проектов по энергетической эффективности.

К этому надо добавить, что мы располагаем весьма обширной базой для размещения и внедрения этих инвестпроектов. Судите сами: потенциал альтернативной энергетики в Казахстане оценивается экспертами более чем в 2,7 триллиона киловатт. По «запасам» ветроэнергии в нашей стране выделено 10 регионов, где скорость ветра на протяжении года в одном направлении составляет порядка 5–6 метров в секунду. Для сравнения скажу, что в Европе сегодня развивают ветроэнергетику на скорости ветра 4–5 метров в секунду.

– Судя по всему, в кратко­срочном периоде в развитии возобновляемых источников энергии у нас предпочтение будет отдаваться частичному энергообеспечению, системам питания до 3 киловатт установленной мощности. С чем это связано, почему мы боимся «открыть» кран природных источников?

– Это связано с тем, что у нас в данной области нет опыта. Никто не спорит, никто не возражает и против того, что структурирование проектов осложнено отсутствием координации между государственными органами, структурами частного бизнеса и проектными организациями. Нет для генерирующих мощностей и сопутст­вующей инфраструктуры. Поэтому реализованные проекты ограничиваются «точечными» объектами в использовании возможностей ветровой и солнечной энергетики. И это в то время, когда во многих странах на ВИЭ сделана ставка как на главный «драйвер» выхода из кризиса.

Вот для сравнения: доля использования альтернативных источников энергии в ЕС составляет сегодня 6% от общего энергопотребления, в США – 3%, России – 0,3%, а в Казахстане – 0,02%. При этом к 2010 году ЕС планирует довести этот показатель до 10%, к 2020 году – до 20%, к 2040 году – до 30%.

– Когда принимался закон о поддержке использования ВИЭ, шло много разговоров о разработке программы развития ветроэнергетики, солнечной и гидроэнергетики. Звучали со стороны профильного министерства обещания к 2015 году «развить рынок зеленой электроэнергии», а к 2020 году вырабатывать на ветроэлектростанциях около 3 тысяч мегаватт энергии…

– На существующем рынке электроэнергии сегодня не осваиваются не только ветроэнергетические ресурсы, но и другие виды возобновляемых источников. Они не представляют конкуренции той же угольной энергетике. Не в последнюю очередь это связано и с тем, что стоимость электроэнергии от угольных электростанций не отражает долгосрочных затрат на воспроизводство и затрат, связанных с влиянием угольной энергетики на окружающую среду.

Среди факторов, сдерживающих развитие отрасли, отмечу отсутствие соответствующей законодательной базы, экономических стимулов, поощряющих вложение инвестиций. Немаловажен и факт информационного вакуума относительно выгод и доходности инвестиций от использования ВИЭ. Осложняет процесс нехватка инженерных, научных, производственных кадров, не­эффективная система присвоения патентов.

Но самое, на мой взгляд, главное препятствие – это отсутст­вие четкой программы развития отрасли. Судя по ответу представителей Министерства индустрии и новых технологий, который был озвучен на минувшем пленарном заседании, это ведомство едва ли озабочено вопросами развития альтернативных источников энергии. Коль скоро, «таковая программа не нужна и она не предусмотрена в рамках ФИИР», нечему удивляться, что о производстве отечественного солнечного кремния мы узнаем из зарубежных СМИ. Мало что известно и о судьбе строительства ветро­электростанции в Джунгарских воротах в Алматинской области, малых ГЭС и так далее.

– Одним из инструментов государственного стимулирования развития альтернативной энергетики являются так называемые «зеленые сертификаты». Есть ли перспективы их внедрения в Казахстане?

– Внедрение системы «зеленых сертификатов» обычно сопровождается созданием и поддержкой соответствующей «инфраструктуры», включающей в себя потенциальные возможности, институты и правила, служащие основой рынка. Сюда также относятся нормы проектирования, процедуры получения разрешительной документации, стандарты оборудования, квалификация подрядчиков и лицензирование. Плюс ко всему необходимы разработка стандартов альтернативной энергетики, обучение специалистов, создание документации, программного обеспечения, региональных представительств, регулирующего и аудиторского органа.

Сами понимаете, в отсутствие этих условий система «зеленых сертификатов» у нас применения не нашла. Нормы закона о государственной поддержке, исключающие применение этой схемы, заключаются и в том, что транспортирующие организации обязаны принимать электроэнергию по цене производителя и продавать ее по рыночной цене. Однако информацией по включению этого механизма в рыночные процессы в настоящее время мы не располагаем.

Согласно мировой статистике, ситуация с государственным финансированием той или иной возобновляемой технологии выглядит следующим образом: ветроэнергетика – 27%, фотоэлектрика – 26%, солнечное горячее водоснабжение – 11%, малая гидроэнергетика – 11%, биоэнергетика (электроэнергия + тепло) – 7%, геотермальная энергетика – 7%. По результатам минувшего года к странам с наибольшими инвестициями в возобновляемую энергетику (в объеме около 7 миллиардов долларов) относятся Германия и Китай. И если в Германии, например, фотоэлектрика и ветроэнергетика «поглотили» большую часть финансирования, то в Китае приоритетными секторами были малая гидроэнергетика и солнечное горячее водоснабжение. Общее годовое финансирование в сектор ВИЭ в КНР составило около 27 миллиардов долларов, в США – свыше 2,5 миллиарда долларов, в Испании и Японии – по 2 миллиарда долларов.

То есть развитие альтернативной энергетики без государственной поддержки едва ли представляется возможным. Ценой же бездействия может стать непреодолимое отставание национальной электроэнергетики от ведущих мировых производителей по показателям энергоэффективности, экологической безопасности и стоимости генерации электроэнергии.

Дина НУРСАПАРОВА