Ограбление по-казахски

- О тех стариках, которые уходят. Настоящих степных аксакалах, которым было что сказать, а не о тех урбанизированных, привыкших к горячей воде и центральному отоплению, что приходят им на смену. За основу я взял повесть Хемингуэя «Старик и море». Только вместо моря у меня будет степь, а вместо акул - волки.

- Не могу не задать вопрос, волнующий широкие круги общественности: ну коза-то будет?

- Ха-ха, козы не будет. Будет много баранов.

- А вы зачем так бились за бедное животное в «Келін»? Она же там вообще никакой роли не

играет.

- Понятное дело, фильм не о козе же. Но уступишь раз - и все. Один раз - не водолаз? Нет, не катит.

- Из арт-хауса вы сразу бросились в экшн. Ваша лента выйдет примерно в одно время с «Ликвидатором» Сатаева, сделанным в том же жанре, причем сняты обе картины одним оператором. Не боитесь, что зритель вас путать будет?

- Я не думаю, что будут схожие моменты. Когда ты залазишь в жанр, там натыкаешься на какие-то неизбежные вещи: драки, погони, перестрелки. Человек вытащил пистолет в кадре - уже скучно. Сцены настолько глубоко сидят в подкорке зрителя, что он знает, что будет дальше, и это вызывает у него оскомину. Снять небанальный экшн - все равно что зайти в речку с серной кислотой и невредимым выбраться на другом берегу. Но я всегда пытаюсь ломать правила, ищу восьмую ноту.

- А что ваше кино даст стране, народу?

- А что, кино должно что-то делать для страны? Я никогда не заставляю себя делать что-то для кого-то, делаю в кайф. А когда ты себя заставляешь - ничего путного не получится. Надеюсь, страна тоже оценит.

- Ну должна же быть у картины еще какая-то задача кроме доставления кайфа режиссеру? Мораль в ней есть?

- Искусство никакой морали не несет. Это раньше нас учили - прочитай Льва Толстого, извлеки нравственные уроки, вырасти над собой. Фигня. Во-первых, у меня зрительское кино. Во-вторых, это наша история. Сам факт ограбления я взял за основу - у меня получилась история противостояния бандитов и ментов. Псов и волков, как я это понимаю. Встречался с преступниками, ментами, которые имели отношение к делу. И у меня создалось впечатление, возможно, ошибочное, что это одна тусовка. Вот журналисты - одна тусовка, киношники - другая, бандиты и менты - третья. Они разговаривают на одном языке, имеют схожие понятия. И они друг друга не ненавидят. Я был на сходках, где менты сидели рядом с преступниками, нормально общались. Вообще я в жизни не провожу четких границ между бандитами и ментами, потому что есть люди в погонах похуже любого рецидивиста, а среди преступников находятся благородные персонажи.

- Один знакомый, долгое время работавший с полицейскими, говорил: среди них есть или настоящие энтузиасты своего дела, или конченые сволочи. Середины нет.

- Нету! Я встречал ментов, которых выгнали с работы, но они настоящие пахари. За копейки работают, под ножи лезут. Они повернуты на своем деле. И есть козлы, которые разводят дела за взятки. В каждом стаде есть паршивая овца.

- Способствование грабителям и насильникам, получение взяток как-то уживается же в голове человека с любовью к собственным детям и осознанием себя как порядочного человека. Это не странно ли?

- Есть законы выживания. Каждый выживает как может. Сейчас ситуация в стране такая, что все встало с ног на голову. По-моему, у Монтеня есть мысль, что когда множатся законы, значит, в государстве не все в порядке. У нас очень много законов. Которые не работают, потому что крупная рыба не застревает в сетях законодательства, а рвет их и уходит. Мы уже настолько привыкли жить в криминогенной обстановке, что воспринимаем ее как естественную. Если твой родственник или друг попал к ментам - первая мысль: сколько это будет стоить? Что бы он ни сделал. Прав не прав, никого уже не волнует. И начинается восхождение, как в компьютерной игре, по уровням, где каждый уровень стоит каких-то призовых. Мы привыкли так жить. Система гнилая. И я, кстати, столкнулся с ней вплотную, когда снимал картину.

- Каким образом?

- Я просил Тургумбаева, начальника Алматинского ДВД, чтобы он разрешил съемки с оцеплением и сопровождением. Но он нам отказал, ссылаясь на какие-то выдуманные причины. Машины сопровождения нам тоже не дали, поэтому мы гаишников подкупали! Давали им бабки, чтобы те на своих машинах просто попали в кадр.

- Вы уже в курсе, что для проката вам нужно будет получить прокатное удостоверение, а в ближайшей перспективе - сделать дубляж на казахский язык?

- Ну это капец!

- Почему?

- Залы будут пустые. Нам и так трудно затащить зрителей в кино, а если показывать на казахском, зрителей будет еще меньше.

- Это как сказать. Мелодрама «Ғашық жүрек» заработала 140 миллионов тенге. Кстати, фильм Аскара УЗАБАЕВА по-своему уникален - я не помню другой казахской картины, которая бы не учила зрителя, как жить. А ведь у нас даже студент-первокурсник считает своим долгом снять назидательную короткометражку.

- Это из-за комплексов. Ты думаешь, комплекс неполноценности есть только у конкретной личности? Нет. Ею могут страдать целые страны. И чем больше комплексов, тем явственнее стремление научить других жить. И тем сильнее понты. Мы страдаем от неполноценности, поэтому пытаемся других научить. И начинается: «Ты не понимаешь! Ты в Бога не веришь! Да ты не казах! Тебя русские испортили!». Вот эти клише уже превратились в набор молотков, которыми сразу лупят всех инакомыслящих.

А когда не хватает сил, мы начинаем обращаться к прошлому. Говорим, что были великими, и так далее. И в нашей истории теперь остались только победительные страницы. Страницы позора убраны.

- Так это не только у нас. Японцы тоже принимали закон, который запрещал подвергать сомнению тот факт, что Земля народилась из японских островов. И ничего, живут же люди.

- Моей дочке уже который год не дает покоя вопрос, как Дед Мороз проникает в дом, когда все двери и окна закрыты. Я объясняю ей, что это такое существо, которое способно проникать сквозь стены, и так далее. Но она вырастет и поймет, что я ей заливал. Но это же сознание ребенка! А нам взрослеть надо. У меня был друг ростом метр шестьдесят. И он постоянно вставал на каблуки, чтобы казаться выше. Мы же всю нацию на котурны поставить хотим. Ни хрена! Я - за правду. Какой бы она ни была.

Тулеген Байтукенов